Для майора Александра Ковалева и лейтенанта Руслана Чепракова очередное суточное дежурство в составе СОГ началось с какой-то чертовщины с мертвецами и привидениями, которые преследовали их до конца дежурства, но обо всем по порядку.

Ровно в девять утра в дежурную часть райотдела позвонила пожилая женщина и сообщила, что ночью умер ее муж. Обычный вроде бы вызов, старший инспектор дежурной части майор Ковалев взял бланк направления в морг (если труп некриминальный, можно будет сразу отправить его на судмедэкспертизу, без прокурорской группы), только вот незадача: самого трупа-то на месте не оказалось, хотя вызвавшая милицию женщина упорно настаивала, чтобы прибывшие милиционеры забрали усопшего.

Сбитый с толку майор Ковалев спросил ее: «А где же, собственно, сам усопший?»

Женщина проводила его в ванную комнату и, указывая на пустую ванну, сказала: «Да вот же он, вы что, сами не видите?» Причем произнесла она это с такой уверенностью, что майор невольно усомнился в остроте своего зрения и ясности рассудка.

– Русик, – обескураженно обратился он к напарнику, – ты видишь труп?

– Да нету тут никакого трупа, – протерев глаза, подтвердил тот.

– А ну поди проверь балкон, может, там он притаился, – попросил его Ковалев.

Руслан вышел на балкон, но и там трупа не оказалось.

Тем не менее женщина, на вид вроде бы совершенно нормальная и абсолютно трезвая, продолжала требовать, чтобы они вывезли труп мужа из ее квартиры.

Ковалев с Чепраковым обыскали всю квартиру, заглядывали в шкафы и под диван, на антресоли и еще раз на всякий случай проверили ванну и под ванной – ну нет нигде трупа, хоть убей!

Тут по радиостанции их запросил оперативный дежурный: ну что там, спрашивает, вызывать «труповозку»?

Ковалев ему ответил, что вызов ложный и он примет от заявительницы соответствующее объяснение. Любое, даже самое бредовое сообщение в милицию, тем более прошедшее по «02», регистрируется в книге КП (книга учета происшествий и преступлений), и если сообщение не подтвердилось или в нем нет состава преступления, по нему выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, для чего дежурный наряд должен собрать хоть какой-то материал.

В ходе беседы с заявительницей та вдруг обмолвилась, что муж у нее уже умирал однажды, при этом она очень переживала, что сейчас его труп из квартиры до сих пор не забрали. В такой ситуации единственный выход был – заверить пожилую женщину, что, пока с ней тут беседовали, труп ее мужа уже увезли, чему она после некоторых сомнений поверила и успокоилась. А вот объяснить ситуацию дежурному по городу оказалось несколько сложнее. На слово он майору Ковалеву не поверил и успокоился только после того, как ему предъявили официальную справку, что муж заявительницы скончался два года назад и тогда же был захоронен на таком-то кладбище. В общем, не так-то и просто иногда бывает списать ложный вызов.

Следующий вызов тоже был связан с трупом. Какая-то женщина покончила жизнь самоубийством, выбросившись из окна десятого этажа. Ничего экстраординарного в этом не было – «парашютисты» фигурировали в оперативных сводках чуть не каждую неделю, причем именно женщины чаще всего решались уйти из жизни столь отчаянным способом. Проблема была в том, что труповозы[12]отказались забирать тело «парашютистки» с крыши пристройки, на которую та упала.

Прибывшему на место происшествия дежурному следователю прокуратуры и судмедэксперту, от которого за версту разило водкой, ничего не оставалось делать, как лезть на крышу пристройки, чтобы осмотреть труп. Без лестницы подняться к телу было непросто, и прокурорский следователь, чертыхаясь, вынужден был забираться по водосточной трубе.

Оставшийся внизу майор Ковалев поддержал героического следователя строчкой из стихотворения Маршака: «Знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего…»

Нетвердо державшемуся на ногах судмедэксперту помогли взобраться на крышу подтрунивающие над ним лейтенант Чепраков и водитель дежурной части Николай Кононенко.

Пока судмедэксперт со следователем прокуратуры осматривали тело, майор Ковалев переговорил с мужем погибшей – интеллигентного вида пожилым мужчиной. Тот рассказал, что последнее время его жена была в депрессии из-за того, что потеряла любимую работу (она преподавала в университете на филфаке, но ее уволили по сокращению штатов), и когда она выбросилась с балкона, его рядом не было – он в это время пил на кухне чай. На вопрос, оставила ли самоубийца предсмертную записку, безутешный вдовец сказал, что никакой записки в квартире он не нашел. Ничего не нашли и при осмотре трупа, но подозревать его в том, что он помог выпасть своей жене, не было оснований. И вообще, решающее слово тут за дежурным следователем прокуратуры, которого версия самоубийства очень даже устраивала – ему же меньше хлопот, и дело оставалось за малым: спустить окоченевшее тело с крыши пристройки на землю.

Ковалев раздобыл в соседнем пункте приема стеклотары сомнительной прочности веревку и передал ее на крышу следователю с судмедэкспертом, чтобы те спустили на ней труп в проем арки между домами. Сам майор Ковалев с милиционером-водителем принимали одеревеневшее тело внизу. «Парашютистка» была с центнер весом, и когда ее наполовину просунули в проем, хлипкая веревка вдруг оборвалась, на глазах случайных прохожих окоченевший труп совершил головокружительный кульбит и с высоты трех метров с глухим стуком врезался головой в асфальт, чуть не зашибив при этом майора с водителем.

Люди, видевшие, как менты сбросили с крыши женщину вниз головой, были в шоке. Слезшие с крыши «герои дня» – судмедэксперт со следователем прокуратуры сами были немало озадачены происшедшим – им неохота было заново переделывать протокол, ведь в первоначальном варианте труп был без особых внешних повреждений, а теперь у погибшей была проломлена голова. Почесав репу, следователь решил, что для самоубийства сойдет и так, и, недолго раздумывая, выписал направление в морг, указав направить акт обследования в райотдел. Раз нет состава преступления, то в райотделе напечатают по суициду «отказной» и на этом можно будет поставить точку.

В целом оперативная обстановка в районе в этот день была относительно спокойная – кражи, драки, грабежи, пьяные дебоши, скандалы, три трупа, по счастью для дежурного наряда, некриминальные, – в общем, рутина.

Ближе к вечеру оперативный дежурный райотдела получил сигнал о помощи от «03» – какой-то скандалист запер в своей квартире бригаду «скорой помощи», приехавшую к нему по его же вызову о сердечном приступе, и отпустить их категорически отказывается, то есть фактически взял врачей «скорой» в заложники. Ковалев с Чепраковым срочно выехали на этот адрес освобождать врачей «скорой». После недолгих переговоров с дебоширом, которому майор Ковалев популярно объяснил, что, если тот немедленно не освободит заложников, против него будет применено оружие, дверь дежурному наряду открыла перепуганная медсестра. Сам «террорист», не без оснований опасаясь, что сейчас его будут бить и, возможно, ногами, улегся на диван и, когда Ковалев с Чепраковым зашли в комнату, стал кричать: «их бин больной».