Да. С ним случилось много плохого, но он всегда держал голову высоко поднятой. Я часто думаю о том, каким человеком он стал.

И Линус Бейкер сказал:

– Ты феникс.

– Да. Последний из своего рода. Я не знал родителей. И никогда не встречал других, как я.

Линус затаил дыхание.

– В детстве я не умел управлять своим даром, – стал рассказывать Артур, опустив взгляд на руки. – Директор приюта был грубым и жестоким человеком. Нас, необычных, он ненавидел. Не знаю почему. Может, что-то случилось с ним или его родными до того, как он сюда приехал. А может, он просто слушал злых людей, и их слова отравили его, как яд. Тогда были другие времена, другие законы. Даже хуже, чем сейчас. Хуже для таких, как мы. Сейчас некоторые законы препятствуют… в общем… В деревне все было не так уж плохо, но… мир-то огромен. Вишневое мороженое из рук симпатичной девушки заставило меня думать, что, возможно, этот остров не единственное место для меня. И я совершил огромную ошибку.

– Ты попросил о помощи.

Артур кивнул.

– Я написал письмо в Департамент. Рассказал им, как ужасно с нами обращаются. Здесь были и другие дети, хотя директор, казалось, ненавидел меня сильнее остальных. Я был этому даже рад, потому что чем больше он вымещал ярость на мне, тем меньше доставалось другим. Однако есть предел и моему терпению. Я понимал, что, если ничего не изменится, рано или поздно я не сдержу свой дар, и кто-то серьезно пострадает. Я думал, что организовал все умно: привез письмо в деревню тайком, спрятав под пояс штанов. А он каким-то образом об этом узнал. Я сбежал, пытаясь добраться до почты, но он поймал меня. И отобрал письмо. – Артур отвернулся. – Тогда я провел здесь первую ночь. Я горел. Я горел ярким пламенем.

Линуса охватил ужас.

– Это так… так несправедливо! Он не смел поднимать на тебя руку.

– О, теперь я это знаю.

Артур раскрыл ладонь и слегка пошевелил пальцами. Огонь распустился в его руке, как цветок. Линус, повидавший столько странных и удивительных вещей за свою жизнь, был зачарован.

– А тогда я думал, что заслужил такую участь – самим своим существованием. Он вколотил в меня эту мысль, и я ему поверил.

Огонь пополз к запястью, потом вверх по руке. Когда огонь достиг рукава футболки, Линус был уверен, что ткань загорится.

Но этого не случилось.

Пламя росло, начало потрескивать. Вспыхнуло за спиной Артура и распространилось в стороны.

И наконец Линус осознал, что он видит.

Крылья.

У Артура Парнаса были огненные крылья. Такие красивые! Глядя на яркие красные и оранжевые перья, Линус вспомнил ту ночь, когда заметил вспышку за окном гостевого дома после того, как Артур ушел.

Крылья распростерлись до стен, занимая не меньше десяти футов от одного края до другого. Линус чувствовал исходящий от них жар, но он не обжигал. Крылья трепетали, оставляя в воздухе следы золотого огня. Над головой Артура огонь принял очертания птичьей головы с острым клювом.

Артур сжал руку, и крылья сложились. Огонь погас, оставив струйки дыма и остаток образа огромной птицы в глазах Линуса.

– Я пытался выжечь себе выход наружу, – прошептал Артур. – Но директор подготовился к этому. Обил дверь железом. Стены из камня. Я выяснил, что камень выдерживает очень сильный жар. В конце концов я понял, что задохнусь в дыму скорее, чем мне удастся бежать. И сделал единственное, что мог: остался здесь. Он был достаточно умен: сам никогда не приносил мне еду и не менял помойное ведро. Он посылал для этого других детей, зная, что я не причиню им вреда.

– Долго ты здесь пробыл? – спросил Линус, не желая этого знать. Он не мог смотреть на отметки, нацарапанные на стене.

– Когда я вышел, я думал, что провел здесь несколько недель. Оказалось, шесть месяцев. Когда ты постоянно в темноте, время… неуловимо.

Линус опустил голову:

– Потом приехал кто-то из Департамента. То ли они что-то заподозрили, то ли просто очередная инспекция. Директор пытался объяснить мое отсутствие, но один из детей оказался достаточно храбрым, чтобы сообщить правду. Меня нашли, а приют закрыли. Меня отправили в одну из школ Департамента, где было получше, хотя и ненамного. Там, по крайней мере, я мог гулять и расправлять крылья.

– Не понимаю, – признался Линус. – Почему ты сюда вернулся? После всего, что с тобой произошло?

Артур закрыл глаза:

– Потому что здесь был ад. Этот приют никогда и никому не был домом, и я подумал, что смогу это изменить. Когда я пришел в Департамент с идеей заново открыть приют на Марсии, я увидел жадность в их глазах. Здесь они могли следить за мной. Они могли отправить сюда других детей, из тех, кого они считали самыми опасными. Они направили сюда Чарльза, сказав, что он поможет мне наладить работу. И он это отчасти сделал. Зоя пыталась меня предупредить о нем, но я не хотел ей верить.

– А кстати, где она была? Почему она тебе не помогла?

Артур пожал плечами:

– Зоя пряталась, не желая попасть им в руки. Она была тайной этого острова, и я встретил ее только однажды, еще до того, как меня посадили в подвал. Когда я вернулся на остров, она позволила мне остаться и обещала помогать, если понадобится.

– Я написал о ней в своем отчете, – признался Линус.

– Когда мы получили уведомление о том, что Департамент пришлет инспектора, она приняла решение не скрываться. Она хотела, чтобы ты увидел, как важны для нее эти дети и что она не отдаст их без боя.

Линус покачал головой.

– Не могу понять… Почему Департамент вообще разрешил тебе основать здесь приют? Почему они согласились оставить детей на твое попечение? – Он побледнел и быстро добавил: – Ты прекрасный директор, конечно, просто…

– Вина – мощный фактор, – сказал Артур. – Если то, что я здесь пережил, когда-нибудь станет известно, это плохо отразится на Департаменте. Они планировали меня задобрить – в обмен на молчание. Позволили мне использовать этот дом. И потом, остров уединенный и пустынный, а жителей единственной деревни поблизости можно легко подкупить. Идеальное место, чтобы отправлять сюда тех, кого они считают опасными. Они поставили эксперимент, отнеслись ко мне, как к пешке в своей игре.

– Но ты их обыграл, – промолвил Линус. – «А я приму ваших изгоев, ваших бедняков, ваших несчастных, мечтающих дышать свободно».

Артур улыбнулся.

– О да. Я принял несчастных и дал им дом, где они могут дышать свободно. – Его улыбка исчезла. – Я думал, что все делаю правильно. Однако какие-то ошибки я совершал. Например, не вывозил детей с острова. Это проистекало из страха. Я сказал себе, что с них хватит тревог. Что остров, Зоя и я можем предоставить им все необходимое. Я люблю их больше всего на свете. И я убедил себя, что любви будет достаточно. Но я не учел одного.