Йола протянула мне руку, и я схватил ее ладонь.

– Мне так жаль, милая.

– Да, да, да, на этот раз ты пятью евро не отделаешься.

Наш хохот наверняка слышали даже в сестринской комнате.

Йолин смех быстро перешел в кашель, потом она зевнула. Болеутоляющее средство в ее крови все еще действовало, и это меня радовало.

Я наклонился к ней и обнял, правда, не так крепко, как хотелось бы, но достаточно, чтобы почувствовать ее сердцебиение. Самый важный звук в моей жизни.

– Эй, я тоже здесь, – буркнул Тоффи.

Его я тоже заключил в объятия, он это заслужил.

– Ладно, ладно, – прохрипел он, когда я приподнял его в воздух, обхватив за бедра.

Только благодаря ему нас так быстро нашли. Тоффи разыскал мою мать в доме престарелых и там узнал у санитара название острова, куда отец брал нас раньше в «походы».

Он тут же сообщил эту информацию комиссару Стойе, который после оперативной проверки адреса наткнулся на две жалобы живущих по соседству собственников, которые со своих акваторий в Кладове и Целендорфе около полудня якобы слышали какой-то взрыв и видели задымление на острове. Из-за хронического недостатка персонала сразу на проверку никто не выехал. Но Стойя недолго думая направил туда разведывательный вертолет. Так как сотовая связь на острове не работала из-за глушителя, установленного Эдвардсом, нам самим пришлось бы грести обратно к материку, а я не уверен, что это оказалось бы по силам в нашем состоянии.

– Это была женщина.

– О чем ты, милая?

Я повернулся к Йоле и снова взял ее за руку.

– Тогда, на больничной парковке, – ответила она. – Я вспомнила ее во сне.

Она попыталась подавить зевок, но не смогла.

– Я не успела прочитать ее имя на бейдже. Она сказала, что ты, папа, сломал ногу и что я должна пойти с ней. А потом я почувствовала укол в плечо.

– Виго, – догадался я.

Сокращение от Виолы Горман, как пояснил мне Стойя во время первого допроса.

– Кто? – хотела знать Йола. Она сонно моргала.

Я махнул рукой.

– Я просто предположил. Уже не важно.

Хорошо, что последние часы на острове Йола была без сознания. И что она не видела, как заживо сгорела Виго.

Сейчас тебе лучше отдохнуть, хотел было сказать я, но Йола уже заснула.

Какое-то время я наблюдал за равномерными движениями ее грудной клетки, осторожно подтянул вверх одеяло, потом подошел к Тоффи и вместе с ним уставился в окно на больничный двор.

– Все в порядке? – спросил я своего друга, который с мрачным выражением задумчиво чесал подбородок.

Тремя этажами ниже под нами остановился грязный замызганный универсал, который показался мне знакомым. Из него вышла блондинка в темно-синем костюме.

У меня промелькнула какая-то мысль, но я не успел за нее ухватиться. Мысль тут же вылетела – так в неисправном автомате насквозь проваливается монета и ее нужно забрасывать несколько раз. Я наконец узнал свою собственную жену и понял, почему эта обыденная сцена меня зацепила.

– Мне бы хотелось, чтобы ты узнал это по-другому, – сказал Тоффи.

Боль начала сверлить мне сердце.

– Ты в курсе?

Он кивнул. В это время моя жена прощалась со своим шофером. Сначала нерешительно, как хорошие друзья. Потом – вторая волна – с объятием и поцелуем. Такие чувственные поцелуи были у нас в первые дни отношений.

Тоффи вздохнул.

– Как там говорится: где-то убывает, а где-то прибывает.

Я наблюдал, как Ким последний раз провела рукой по волосам своего любовника, прежде чем Деннис, студент из квартиры под нами, снова сел в свою машину.

Потом я взглянул на Йолу, которая слабо улыбалась во сне.

– Не беспокойся обо мне, – абсолютно серьезно сказал я Тоффи. – У меня есть все, чего я когда-либо хотел.

СПУСТЯ ДВА МЕСЯЦА

Большой лекционный зал Свободного университета на Гариштрассе был заполнен до последнего откидного сиденья. В самом зале и сверху на балюстраде разместилась почти тысяча слушателей – мест хватило бы и другим желающим, если бы не многочисленные съемочные команды и репортеры со своим оборудованием не заняли бы первые ряды.

– Вы считаете, что предиктивная криминология, то есть прогнозирование преступлений, что уже применяется в некоторых странах, теперь в прошлом?

Вопрос задала молодая блондинка из третьего ряда в черных мужских очках. Она направила сотовый телефон в мою сторону – наверное, хотела записать ответ для своего блога. Половина присутствующих здесь активно вела свой канал на Ютюбе или блог в какой-нибудь независимой социальной сети. Интерес так называемых «авторитетных» СМИ к моему случаю уже давно спал.

– Вы хотите знать, имел ли мой случай такое устрашающее воздействие? – повторил я вопрос для всех слушателей в зале. Я помотал головой. – Нет, не думаю. Соблазн предотвратить с помощью программы преступление до того, как оно случится, слишком велик. И ведь часто это работает. Нельзя игнорировать тот факт, что в странах, где, например, используют Blue CRUSH, уровень преступности упал на тридцать процентов.

– Значит, есть и положительная сторона? – спросил студент с густой бородой, из-за которой почти не было видно лица. Он выкрикнул свой вопрос с верхних рядов.

Я кивнул. Этот вопрос неустанно занимал меня все последние недели. Я развернулся спиной к пульту, о который опирался, и посмотрел на экран, где проектор высвечивал лозунг сегодняшней встречи: «Большие данные. Мы еще контролируем свою жизнь?»

– Я знаю, что некоторые здесь, в зале так думают, – сказал я и снова повернулся к своим слушателям. Мой голос трещал из дешевых динамиков. Все-таки нужно было прийти пораньше, чтобы проверить звук, но у нас с Ким была встреча с адвокатом. Мы хотели развестись без проблем и по обоюдному согласию. – Вы считаете, что мой случай просто досадное исключение. Надо признать, он настолько незаурядный, что я сам, как автор, не смог бы выдумать лучше.

По залу прошелся сдержанный смех.

– Но откуда вам знать, что такое исключение не станет правилом? Что в этот самый момент никто не изучает ваши записи, электронный календарь и не смотрит, с кем вы собираетесь встретиться?

– Но мне нечего скрывать! – выкрикнул кто-то из первого ряда. Оператор местного телевизионного канала.

– Мне тоже было нечего, – ответил я ему. – Я тоже ни к кому не приставал, не делал ничего противозаконного. Но все равно в мой компьютер залезли, подделали поисковые запросы, оставили многочисленные информационные следы, чтобы дискредитировать меня. Возможно, у вас все и обойдется. Но представьте, например, у вас есть сын лет четырех, и вы обеспокоены его фимозом.