Он улыбнулся, и по-стариковски мягкое выражение лица почти заставило меня забыть, что, когда нужно, это такой же отчаянный киллер.

– Может быть, но я боюсь, что пистолеты Иешуа, как и наши, снабжены биометрической системой защиты. Пользоваться ими могут только избранные. Я прав, Джеймс?

– Абсолютно точно, – услышал я знакомый голос за спиной, потом раздался выстрел.

Фиш перестал улыбаться, вместо этого его губы сложились в удивленное О. Он схватился за грудь, потом отвел ладонь от рубашки и пораженно рассматривал кровь на своих пальцах.

Я бросился в сторону. Прицелился в человека, который медленно приближался со стороны холма. Нажал на спуск. Ничего.

Фиш издал последний стон, потом упал рядом со мной.

– Наконец-то! – крикнул Эдвардс вновь пришедшему, не обращая внимания на то, что Космо по-прежнему удерживал его на земле.

– Проклятье, где ты пропадала, Виго?

– Долгая история. Но, главное, все хорошо закончилось.

Женщина, которую я знал сначала как Сандру Ошацки, а потом как Виолу, наклонилась и подняла второй пистолет, которым я воспользовался как метательным снарядом.

Космо увидел нацеленный на себя пистолет и отпустил Эдвардса. У него не было выбора.

У нас всех не было выбора. И мы подняли руки.

Космо, Фрида и я. В наших взглядах читался ужас. И озарение.

Что касается шпиона, Фиш был прав. Тем не менее он убил не того.

Я бросил пистолет, но и это было уже бесполезно.

Виола, Виго, или как она там себя называла, не колеблясь заехала Фриде кулаком в лицо. Почти одновременно я ощутил дуновение воздуха, возвестившее меня об ударе, который я уже не смог отразить. Ребром ладони Эдвардс ударил меня в висок. Я подумал: «По крайней мере, они не сразу нас убьют», но, прежде чем отключиться, еще успел понять, что ошибся.

– Не-е-е-ет! – хотел крикнуть я, когда услышал выстрел.

– Не-е-е-е-ет! – когда увидел огнестрельную рану в животе Космо.

Но из моего рта не вырвалось ни одного звука.

Я потерял сознание еще до того, как мой брат упал на землю.

ТОФФИ

Тоффи закрыл дверь, радуясь, что больше ни секунды не должен смотреть на умирающую. Директор дома престарелых был прав: это бесполезно. Мать Макса, Магдалена Роде, была скорее мертва, чем жива, и если Бог существует, Тоффи молил, чтобы тот избавил его от такой судьбы: дышащий скелет с потухшими, широко раскрытыми глазами, лежащий в палате, с катетером в мочевом пузыре и трубкой из искусственного заднего прохода.

Он не задал ни одного вопроса. Только идиот попытался бы добиться от Магдалены чего-то, кроме хриплого спертого дыхания, которое она выталкивала через беззубый рот.

– Жесть, да?

Тоффи взглянул на санитара, который как раз провозил мимо него каталку, обернутую прозрачной гигиенической пленкой.

От широкоплечего рыжего мужчины с кривыми зубами пахло сигаретами. Его халат выглядел так, словно парень опрокинул на себя стаканчик с кофе, но обаятельная улыбка компенсировала все недостатки его неухоженной внешности.

– Вы за нее здесь отвечаете? – спросил Тоффи и указал на дверь Магдалены Роде.

– Ну, что значит – отвечаю? Мы работаем здесь вдесятером, но я знаю ее дольше других, это да.

Тоффи широко улыбнулся, прочитал имя санитара на бейдже и протянул руку.

– Прошу прощения, Торстен, я не представился…

– Кристоф Маркс, я знаю. Я только что видел вас по телевизору.

Тоффи кивнул. Его засняли, когда он выходил из больницы в Вестэнде сегодня утром. Пока у СМИ не появились фотографии убитых и раненых, козлом отпущения был назначен чудаковатый «звездный адвокат», который взялся представлять интересы «припадочного психопатического отца-похитителя».

– Очень хорошо, тогда вы знаете, почему я прервал свой дневной сон и перенес свое алебастровое тело в ваши священные покои, Торстен. Вы можете мне сказать, не посещал ли кто-нибудь фрау Роде в последнее время?

– Вы имеете в виду, родственники или друзья? Нет. Единственные, кого она интересует, – это вы и полиция, да и то лишь с сегодняшнего дня. Но меня это не особо удивляет.

– Почему?

– Магду сложно назвать милой старой дамой.

Санитар снова принялся толкать каталку перед собой.

– С ней возникали сложности? – поинтересовался Тоффи, следуя за Торстеном. Его шлепанцы громко скрипели на линолеуме.

– У меня нет. Но у ее сыновей, если я правильно понял.

– Кто вам это сказал?

Они прошли мимо седоватого пожилого мужчины в вельветовой куртке с нагрудным платком, который, опираясь на роллатор, шаркал к столику с кофейными чашками и термосами.

– Она сама. Несколько недель назад у Магды еще случались минуты просветления. Обычно горела только лампа, но никого не было дома, если вы понимаете, что я имею в виду, но иногда, хотя и редко она могла поговорить со мной.

– И что тогда говорила?

Они дошли до стеклянной двери, которая вела на лестничную клетку. Санитар нажал на кнопку автоматического открытия дверей.

– Да как обычно, – ответил он. – Все то, что часто слышишь, когда дело идет к концу. Раскаяние, упреки, жалость к себе. Что сделал неправильно и как нужно было поступить.

– А именно?

Тоффи проследовал за ним к лифтам.

– Сложно сказать. Не все ее слова имели смысл. Если я не ошибаюсь, она ничего не предприняла против отца, который, видимо, достаточно жестко с ними обходился. Она всегда говорила: «Я не должна была оставлять их одних с этим монстром. Я не должна была закрывать глаза». Но чаще всего…

У санитара зажужжал сотовый, и он взглянул на вибрирующий дисплей в своей руке.

– Извините, было здорово поболтать с вами, но я должен ответить на этот звонок.

– Подождите. – Тоффи слегка коснулся его рукава. – Что чаще всего?

Торстен почесал затылок. Телефон продолжал жужжать.

– А, да так, просто что-то несвязное. Она часто повторяла что-то вроде «Я должна была пойти с ними».

Двери лифта раскрылись. Из него вышла взволнованная супружеская пара, видимо в стрессе. Он с букетом цветов, она с маленьким мальчиком на руках.

– Пойти с ними? – переспросил Тоффи.

– Да.

– Вы, случайно, не знаете куда?

Торстен с сожалением пожал плечами, наконец-то ответил на звонок и извинился перед звонившим, что заставил его так долго ждать.

– Да, доктор Хансен. Знаю, я опаздываю. И мне…