Практичная Лорри на всякий случай не стала делать из своего приезда в столицу сюрприза или испытания для возлюбленного. Ей, за ее недлинную еще жизнь, уже приходилось пару раз почувствовать, каково это, — неожиданно свалившись кому-нибудь на голову, получить в награду какое-либо печальное знание, ставившее крест на приятных и безоблачных до того отношениях. Поэтому, прежде чем высадится на вокзале в административном сердце страны, она, умница, точно проинформировала своего дорогого Лидо о том: когда, куда и насколько приезжает, — обретя за это бурную и счастливую встречу с возлюбленным, ожидавшим ее прямо на перроне с потрясающим букетом осенних цветов и приложенными к сему воистину страстными объятиями и поцелуями…

* * *

В министерстве Лорри сразу назначили младшим аудитором в одном из отделов ревизионного управления и положили неплохое жалование, позволившее ей снять крохотную, без кухни, но зато отдельную квартирку вблизи Центрального Парка, всего в двадцати минутах ходьбы от места службы. Это уже не комната в университетском общежитии, и не скамейка в дальнем углу парка, и не простреливаемый со всех сторон глазами любопытствующих медсестринский пост в отделении госпиталя и даже не квартира родителей! Это — гнездо!

Последствия обретения гнезда не замедлили сказаться. Через три месяца Лорри забеременела и немедленно получила от обалдевшего от радости Лидо предложение выйти за него замуж. Собственно, и без того к этому шло. Лорри, взяв фамилию мужа, стала госпожой Тиоракис.

Правда, первый родительский опыт вышел у молодых супругов горьким. Ребенок умер едва родившись. К счастью, с такими потерями люди мирятся достаточно быстро. Привязанность и любовь не успевают еще возникнуть и развиться, не рвут душу и сердце неотвязными воспоминаниями.

Второй ребенок — девочка, родилась в счастливый день, когда, наконец, был подписан Совильский мирный договор, окончательно поставивший точку в кровавом военном столкновении между НДФ и Объединенным Королевством Великой Равнины. Вдвойне восторженные родители назвали свою дочь несколько странным, но нежно звучащим именем — Совиле.

Лидо к этому времени уже перешел на второй курс университета. Крутился как мог, зарабатывал, где только удавалось. Лорри умоляла его только об одном: «Учись! Только учись! Ничего, проживем на мое жалование! Да и родители твои хорошо помогают…» Однако, со вторым ребенком (а Лидо так хотел сына!) решили повременить до того, как он окончит обучение на юридическом факультете.

Все вышло, как они хотели, и весной 7340 года по декретному летоисчислению Лидо вынес из родильного отделения городской больницы завернутого в трогательный кулек из шелкового одеяла своего сына, носившего его фамилию — Тиоракис!

Семнадцати лет, после окончания лицея, Тиоракис поступил на тот самый юридический факультет того самого университета, где в свое время учился и его отец.

В начальной и средней школе у него не было столь же очевидных достижений в учении, какие в свое время имела его мать. Слишком много воображения, разбросанности и, прямо скажем, — лени даже при наличии заметных способностей, прежде всего по части гуманитарных дисциплин, не давали ему подниматься выше средних баллов при сдаче итоговых тестов. Это обстоятельство огорчало материнское честолюбие Лорри, однако она успокаивала себя тем, что ее бывший супруг и отец мальчика — Лидо тоже в свое время не отличался большим усердием в постижении наук, что никак не мешало ему слыть умным парнем, быть всеобщим любимцем и быстро двигаться по служебной лестнице. Видимо, успокаивала себя мать, у мужской ветви Тиоракисов есть какой-то секрет, который позволяет им быть вполне успешными, не вылезая из кожи вон в школярские и студенческие годы.

Однако, средние аттестационные баллы сына создавали проблемы иного рода, — финансовые: пришлось платить за обучение Тиоракиса в университете (он же не был ветераном войны, как его отец!) А это было нелегко, тем более, что одновременно пришлось решать проблему, связанную с возможным призывом отпрыска на военную службу. Родители Тиоракиса, к тому времени уже давно находившиеся в разводе, пришли, тем не менее, к согласованному решению, что их сыну в армии делать нечего и, поднапрягшись, наскребли весьма значительную сумму на уплату так называемого «налога на освобождение от воинской повинности». В НДФ еще десять лет назад поняли, что за счет тех, кто, по какой-то странной прихоти, не хочет идти в казарму, можно хорошими деньгами привлекать к армейской службе другую часть граждан, у которой этот образ жизни аллергии не вызывает.

Как бы то ни было, родители дали возможность Тиоракису, без особых проблем надеть себе на голову знаменитую круглую шапочку — отличительный знак всех студентов столичного университета.

К чести Тиоракиса, он смог понять, что легкость, с которой ему до сего времени давалась жизнь, с одной стороны, — не является его собственной заслугой, а, с другой, — не дает никаких гарантий, что и в будущем все будет столь же просто и беззаботно. Тут, видимо, дали себя знать гены материнской линии. Некоторая толика тревожности психики провоцировала в Тиоракисе смутное предвидение каких-то неизбежных трудностей в будущем, тем самым избавляя его от риска безоглядного погружения в сиюминутные радости молодой жизни и обусловливая необходимую меру ответственности по отношению к учению и вообще к устройству своей судьбы.

Поэтому он не примкнул к довольно многочисленной компании «золотой молодежи», полагавшей университет своего рода увеселительным центром, служащим для демонстрации разгульной доблести, а оказался среди студентов, серьезно интересовавшихся, кроме всего прочего, также и получением знаний.

Отличная память и аналитические способности позволяли ему быстро усваивать и, что очень важно, с пониманием размещать в своем мозгу значительные объемы учебного материала. Кроме того, почти все, что предлагалось к изучению университетским курсом на юридическом факультете, представлялось ему просто-напросто интересным. Некоторые учебники, например, такие, как «Всеобщая история государства и права» или превосходно написанную «Логику» профессора Виина он проглотил как беллетристику.

Сдав экзамены по окончании первого семестра, Тиоракис с удивлением обнаружил самого себя в числе первых по успеваемости студентов факультета. Это обстоятельство повысило в нем чувство самооценки и привело в состояние сдержанного восторга его мать. Отец, не без честолюбивого умысла извещенный бывшей женой об успехах их сына, тоже был явно удовлетворен.

* * *

Как-то утром, проходя через беломраморный университетский вестибюль, Тиоракис увидел на одном из стендов, встречавших студентов при входе в альма-матер, довольно большую рукописную афишу: «Сегодня вечером встреча студентов университета с сотрудниками ФБГБ! Приглашаются все желающие. После окончания встречи — новый художественный фильм из жизни разведчиков!» Далее были указаны время, а также место проведения мероприятия — Клубный Зал.