относительной однородностью гражданского коллектива, в котором аристократия была вынуждена согласиться на отмену своих привилегий и политического господства. Политическая организация спартиатов характеризовалась установлением такого государственного строя, при котором господствующее положение занимала консервативно-олигархическая правящая политическая группа эфоров и геронтов, строго следившая за тем, чтобы сложившийся общественно-политический порядок не нарушался.

Этот путь развития превратил Спарту в полицейское государство, в котором свободная политическая жизнь была подменена принуждением и подозрительностью во взаимных отношениях граждан; динамичная внутренняя и внешняя политика, открытая для экспериментирования и отличающаяся быстротою в замыслах и в осуществлении принятых решений, была менее всего характерна для Спарты. Спартанская внутренняя и внешняя политика, антитираническая по своей природе, в основном отличалась консерватизмом, медлительностью, стремлением сохранить достигнутое и существующее и всегда с готовностью противостоять восстанию илотов.

Однако по мере роста афинско-спартанских противоречий, а также складывания благоприятной внутриполитической ситуации как в Спарте, так и в Пелопоннесском союзе, ее политика становилась все более агрессивной и не исключала имперских гегемонистских устремлений.

Своеобразие социально-экономической и политической структуры спартанского общества накладывало соответствующий отпечаток и на содержание внутриполитических отношений. В отличие от большинства греческих полисов, в том числе и Афин, где в рассматриваемое время наблюдалось противоборство демоса и аристократии, обусловленное тем, что здесь товарно-денежные отношения развивались более свободно и способствовали более глубокой дифференциации граждан, в Спарте политическая борьба проявлялась в форме конфликта между эфоратом и герусией, с одной стороны, и царской властью — с другой. Эфорам и геронтам, которые являлись официальными представителями и защитниками спартанского государства, обычно противостояли наиболее энергичные и самостоятельные цари и командующие, стремившиеся освободиться из-под их жестокого контроля.

Важнейшими факторами, воздействовавшими на формирование и эволюцию афинского полиса, были договор и связанный с ним синойкизм, географические условия, благоприятствующие занятию ремеслом, торговлей и мореплаванием, и колонизация, повлиявшая на развитие товарно-денежных отношений и частной собственности. Эти факторы способствовали росту городской экономики Афин, социальному расслоению и усилению противоречий между демосом и аристократией. На этом пути развития исторически закономерными были реформы Клисфена, учредившие демократическую конституцию в Афинах.

В то время как в Спарте сложившееся олигархическое правление имело тенденцию к застою и консервации, афинский демократический строй характеризовался постоянным развитием, совершенствованием и созданием к середине V в. до н. э. предпосылок для победы радикальной демократии. Олигархия и демократия, возникшие как формы политической власти, с середины 70-гг. V в. до н. э. превратились в два противоположных по своему содержанию общественно-политических течения в Элладе, которые оказывали значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику Спарты и Афин. Правда, борьба демократических и олигархических тенденций, выступающая в конфронтации двух ведущих государств Греции, иногда отступала на второй план, когда речь шла о политической выгоде той или иной стороны (ср. терпимое отношение Спарты к демократической форме правления в Элиде и Мантинее; Афины до некоторого времени сохраняли олигархические режимы у таких своих союзников, как Милет, Самос, Хиос, Лесбос).

В рассмотренных нами событиях отразилось столкновение двух характерных для античного общества тенденций партикуляризма и стремления к федерации. Мелкие греческие полисы, как бы они ни дорожили своей независимостью, не могли в тех условиях отстоять свою самостоятельность и были вынуждены пользоваться поддержкой того или иного могущественного государства даже порой дорогой для себя ценой (ср. положение Мегар после вхождения в Афинский морской союз). Эта тенденция отчетливо проявилась после окончания решающего периода Греко-персидских войн, когда угроза со стороны Востока была в основном снята, а гегемониальные симмахии продолжали существовать и развиваться. Неизбежное в этих условиях угнетение союзников государствами-гегемонами сочеталось с предоставлением им некоторых привилегий и с экономическими, политическими и военными выгодами от вхождения в состав сильных и влиятельных союзов.

Различие между этими союзами, подобно различию между самими полисами-гегемонами, сыграло существенную роль в греческой истории. Консерватизм и традиционализм спартанского общественно-политического строя, для которого характерным было тождество обычаев и законов, не способствовали развитию в Пелопоннесском союзе стройной политической структуры и правовых норм. В Спарте в силу своеобразия социально-экономической системы и связанного с этим медленного развития товарно-денежных отношений и дифференциации общества не было такой социальной категории граждан, которая была бы заинтересована экономически в эксплуатации союзников. По этой причине составлявшие Пелопоннесский союз в большинстве своем олигархические полисы обладали значительной долей автономии и свободы.

Афинский морской союз объединял главным образом демократические полисы, имевшие динамичный характер общественных отношений, а также более дифференцированную и менее консервативную структуру. По этой причине, а также под влиянием афинской демократической конституции с ее четким различием между обычаями и законами и достаточно развитой системой судопроизводства оформилась союзная конституция, основные положения которой отразились в общем договоре между афинянами и их союзниками. Поддержка гегемонистской политики Афин в союзе основной массой афинских граждан была обусловлена их надеждой на получение экономических, политических и других выгод от эксплуатации союзников. Неудивительно поэтому, что в условиях более совершенной конституции Афинского морского союза Афины, укрепляя в нем свою гегемонию и превращая его в собственную морскую державу, оказывались гораздо чаще перед необходимостью нарушения автономии и свободы союзников, чем Спарта в условиях традиционной структуры Пелопоннесской лиги.

Рост противоречий между Пелопоннесской лигой и Афинским морским союзом и усиливающееся противостояние демократии и олигархии привели к окончательному разрыву отношений между Спартой и Афинами и развязыванию так называемой первой Пелопоннесской войны.

У обоих ведущих полисов Греции были гегемонистские цели, но по-разному выраженные. Если в борьбе за господство в Элладе Афины выступали, как правило, по своей инициативе, опираясь на добровольную или вынужденную поддержку своих союзников, то Спарта нередко действовала, руководствуясь интересами и прямым давлением членов Пелопоннесского союза (ср. давление, оказываемое на Спарту Коринфом, Мегарами, Эгиной накануне Пелопоннесской войны 431—404 гг. до н. э.).

В борьбе Афин и Спарты за гегемонию в рассматриваемый период нашли свое воплощение основные закономерности античного рабовладельческого общества, для которого экспансия являлась основой существования.

В ходе войны Спарта упрочила свое господство в Пелопоннесе и центральной Греции, и в самом лакедемонском государстве усилилась власть консервативно-олигархической группировки эфоров и геронтов. В Афинах война способствовала укреплению позиции радикально-демократических кругов. В ходе войны в результате реорганизации Афинского морского союза и преодоления возникшего в нем кризиса, вызванного восстаниями ряда его членов, завершилась трансформация союза в Афинскую империю, в которой ранее автономные союзники превратились в города, подчиненные афинянам. Вместе с тем следует отметить, что сочетание центростремительных и центробежных тенденций во внешнеполитической истории Греции V в. до н. э, при некотором преобладании последних, не могло в тех исторических условиях привести к созданию территориально целостного единого государства. И даже в достигшей своего могущества к