

Наши пути с Памэллой фактически не пересекались с того дня, когда мы обе послужили предметом «обмена» между Алессандро и Кианом.

Боже, кажется, что тот день был в какой-то другой, в прошлой жизни.

— Не скучаю. И в компании не нуждаюсь, — приходиться подавлять в себе гнев и раздражение, чтобы тон моего голоса звучал равнодушно и спокойно. Не хочу, чтобы эта напыщенная стерва считала, что я вижу в ней конкурентку или девушку, к которой я могла бы ревновать Киана.

Я должна быть уверена в себе и непоколебима. Этому стоит поучиться у моего мужа.

— А знаешь, — девушка опускает свой подкаченный зад на соседний шезлонг и переносит вес своего тела на правую руку. Изогнувшись ещё круче, чем Кайли Дженнер на своих селфи, она манерным жестом перекидывает копну светлых волос с плеч на лопатки. Женщины, пытающиеся продемонстрировать свою сексуальность в каждом движении, зачастую переигрывают и выглядят глупо.

Но я не скажу этого вслух.

— Ты хитра и умна оказалась, — отвешивает скептический комплимент Пэм. — Раз так быстро заманила в свои сети моего…эм…брата, — у меня желудок скручивает от того, каким тоном сказано слово «брат».

Слишком интимным. Слишком томным.

— Да так заманила, что прежде голодный и жадный до разных женщин Киан, — у меня веко начинается подрагивать, но я никаких не выдаю своих эмоций, что раздирают грудную клетку от прослушивания монолога Памэллы.

— Он вдруг перестал их замечать. Их всех. Ты растопила его ледяное сердечко, малышка, — кидаю на девушку сдержанный взгляд, тонко намекая ей взором на то, что ее болтовня меня совершенно не интересует. И прошлое Киана с другими женщинами.

Я знаю: он мне верен. Иначе не может быть.

Пэм достает из небольшой сумочки маленькую бутылочку шампанского «МОЕТ» и отпивая напиток прямо из горла, протягивает его мне.

В ответ я лишь морщусь, заострив внимание на ее длинных и цепких ногтях, какими наверняка можно убить.

Не знаю, что мне противнее сейчас больше: запах алкоголя или беседа с этой женщиной, являющейся моей полной противоположностью.

— Ты молодец, подруга. Сделала то, что мне не удалось за годы труда и ораторского мастерства, — с жеманной горечью в голосе, продолжает Пэм. — Ведь я смогла растопить только его член, — пожимая плечами, бросает мне в лицо девушка. Запрокидывая голову, она вновь отпивает шампанское из горла бутылки, через чур сильно обхватив его губами и затолкнув в свой мерзкий рот куда глубже, чем это необходимо.

 Меня сейчас стошнит.

По всему телу проходит агонизирующая, мелкая дрожь, от которой меня мгновенно начинает кружить и морозить. Пальцы до побелевших костяшек сжимают мамин дневник. Челюсть сводит до характерного щелчка, пока я представляю, с какой силой столкну эту наглую суку в бассейн.

Эта дрянь и Киан…у него был секс с его сводной сестрой. И не один раз, разумеется.

Это было до тебя, Мия.

Да.

Я надеюсь.

Но, мать её, об этом все равно чертовски неприятно слышать.

— Вам стоит меньше трахаться у панорамного окна, — как ни в чем не бывало продолжает вещать Пэм, не дожидаясь моего ответа.

Я краснею, вспоминая о том, что мы с Кианом несколько раз занимались сексом у прозрачного стекла. Каждый раз, это был порыв безумия и одержимой страсти, когда в мыслях нее остается ни одной логичной, правильной и останавливающей причины не совершать опрометчивых поступков. Порой, мы так сильно скучаем в разлуке, что потом накидываемся друг на друга с одержимостью голодных дикарей. Меня так сильно возбуждает эта спонтанность, что времени на то, чтобы опасаться, что нас может кто-то увидеть, нет.

Хочется просто ощутить его в себе и послать весь мир к черту…и он исчезает, когда Киан проникает в меня, а я становлюсь его частью.

— Я иногда подглядываю за вами со своего балкона. Не беспокойся, я не вижу все в деталях, — девушка соблазнительно проводит ладонью по своей пышной груди. — Но точно знаю, что это вы и чем занимаетесь. Вижу, как это приятно, и кажется, могу представить себе, как ты кричишь, кончая от его члена… — меня бросает в пот от слов Памэллы. — Ведь он трахает тебя также, как трахал меня, всего несколько месяцев назад, — после этой фразы я чертовски жалею, что отказалась от бутылочки шампанского. Кажется, будь она сейчас в моей ладони, я бы зарядила ей по пустоголовой макушке Пэм и не почувствовала бы ни грамма угрызений совести.

Я не должна срываться. Не должна показывать, как меня задевают ее слова. Ведь именно этого она и добивается. Я не хочу доставить этой дряни столько удовольствия.

— У тебя все в порядке? Зачем ты говоришь мне это? — хлестким тоном отрезаю я, резко вставая с шезлонга.

Я больше не намерена слушать этот бред. Даже если он был правдой…Киан до меня спал с десятками женщин и к сожалению, это не стереть. Не удалить безвозвратно, словно историю поиска в браузере. Я знала, что он не святой, когда переступила порог этого дома.

— Нет, не в порядке, — заливается горьким смехом девушка, хищно оскалившись. Пэм оглядывает меня прытким взглядом, словно пытается найти во мне недостатки, в которые можно ткнуть. — Я одержима Кианом. Я всегда его любила, — закусывает губу Памелла, ее голос опускается до благоговейного шепота. — Мой брат, который всегда был рядом и во всех смыслах стал для меня первым мужчиной. Он был для меня Богом, а потом появилась ты…долбаная невинная сука, — несмотря на откровенное оскорбление, я не испытываю к этой странной и немного поехавшей от отчаяния девушке ничего, кроме жалости.

— Смотреть на то, как он смотрит на тебя глазами голодного кота и влюбленного мальчишки — больно. Очень больно. И чертовски обидно. В тебе ведь ничего нет, пустышка. Ничего особенного, кроме наигранной детской непосредственности. Не думала, что ему нужна неумелая девочка, но видимо это так, — продолжает потрошить меня Пэм, но у меня такое чувство, словно с некоторых пор я выкована из стали. Или эта идиотка выглядит настолько одинокой, брошенной и сумасшедшей, что ее оскорбления воспринимаются как бред душевнобольной женщины.

— Я так скучаю по его ласкам, прикосновениям…по горячему члену.

Забираю свои слова обратно. Эта дрянь только что перешла черту.

— До сих пор помню, как он двигался внутри и кончал в меня, — дразнит Памэлла, порочно облизывая губы.

С трудом сглатываю всю желчь, что накопилась в горле. Хотя, наверное, стоило сплюнуть ее на эту суку.

Я знаю, чего она добивается. Хочет, чтобы я напала на нее. Выцарапала ей глаза, выдрала бы волосы.

И я чертовски близка к этому.

Мысленно общипываю ее, словно курицу на разделочной доске и опаляю внутренним огнем, представляя ее изрядно обгоревшей и обугленной тушкой.