Не нравится мне это. Какая-то напряженность витала в воздухе. Слишком много чужих воинов в самом сердце столицы, а преданные мне войска остались зимовать на окраине города в полевом лагере, да и не так много их осталось.

— Ты становишься параноиком, Леклис, — одернул я себя. — Их много, но единства среди них нет, как и нет силы, способной их объединить.

У северных ворот внешней стены показалась внушительная процессия, вызвавшая заметное оживление в лагере и на крепостных стенах. Сотня верховых окружала карету, ведомую четверкой лошадей.

Впереди ехал огромный воин в вороненой, грубо выкованной кирасе с длинным, словно копье, оркским двуручником, пристегнутым к седлу. При его приближении скучающие стражники, дежурившие у ворот, отвлеклись от блаженного ничегонеделанья и попытались принять вид, более подобающий королевским стражникам, назначенным на столь ответственный пост. Получилось у них плохо.

Всадник проехал ворота и окинул двор придирчивым взглядом. Внезапно налетевший порыв холодного ветра скинул с его головы капюшон обитого мехом плаща, явив осеннему солнцу широкоскулое обветренное лицо со слегка выступающей вперед челюстью. Если у кого-то и были какие-то сомнения по поводу личности прибывших, то теперь они исчезли.

Орки.

Не столь уж и диковинные гости столицы.

Стуча подкованными сапогами по каменным ступеням башни, я быстро спустился во двор и направился к прибывшим всадникам.

Мое появление не осталось незамеченным. Предводитель орков, издав радостный возглас, больше похожий на рык зверя, мгновенно оказался рядом, стискивая меня в медвежьих объятьях.

— Леклис! А мы думали, ты погиб!

— Сердрик, медведь этакий, — задыхаясь прохрипел я, чувствуя, что в кольце его рук рискую стать плоским. — Я, конечно, рад тебя видеть, но оставь в покое мои ребра, они мне еще пригодятся.

Орк раскатисто расхохотался, но из объятий меня все же выпустил.

Многие недооценивали графа Сердрика, правителя Пограничья. Его считали этаким недалеким рубакой, с которым можно неплохо скоротать время, выпив кружечку-другую, но не стоит вести долгих разговоров о политике. Граф не спешил развеивать это заблуждение.

Но я знал: это всего лишь маска.

Сердрик был далеко не глуп. Опытный воин и политик, он железной рукой правил не самыми спокойными землями орков и заслужил подлинное уважение этой воинственной расы.

Вот и сейчас, несмотря на показную браваду и веселость, его глаза внимательно изучают меня, подмечая мою реакцию. Впрочем, я занимался тем же самым, и орк быстро это понял.

— Выше нос, — ободряюще подмигнул он мне. — Улыбнись, Леклис, ты младше меня на добрый десяток лет, а взгляд у тебя — как у старой загнанной лошади! Знаю, тебе было нелегко. — На мгновение его лицо стало серьезным, а взгляд холодным и жестким. — Нам всем было нелегко, но теперь мы вместе. — Он вновь улыбнулся и подмигнул: — Пойдем, кое-кто будет рад тебя видеть.

Приобняв меня левой рукой за плечи, он буквально потащил меня к карете, возле которой уже хлопотали вездесущие слуги. Дверцы открылись, из кареты вышла красивая, молодая, чуть полноватая женщина. Не прошло и нескольких мгновений, как я вторично оказался в объятиях — на этот раз менее болезненных — своей двоюродной сестры Ларгориты.

— Здравствуй, сестренка! — Я не удержался и закружил ее, она шутливо вырывалась.

— Ты здорово вырос, — тихо сказала она, вглядываясь в мое лицо, когда я все же вернул ее на землю.

Несмело улыбнувшись, сестра украдкой утерла уголки глаз.

Поглощенный встречей с Ларгоритой, я не сразу заметил, как из глубины кареты вышла служанка, держа на руках мерно посапывающего младенца, укутанного в теплые пеленки.

— Познакомься с моим первенцем, Леклис! — Голос Сердрика был полон гордости и обожания. Он осторожно, чтобы не разбудить, взял ребенка из рук служанки и принялся баюкать в своих огромных руках. — Уритрил, познакомься с дядей Леклисом.

— Мы назвали его в память об отце. — В голосе Ларгориты проскользнула боль недавней утраты. Она еще раз украдкой вытерла слезы и забрала младенца из рук графа, — тот неохотно расстался с драгоценной ношей.

Изумленно хлопая глазами, я смотрел на разворачивающуюся семейную сцену.

Слезы творца, сколько же меня не было?

— Леклис? — Голос Ларгориты вывел меня из оцепенения. — Ты покажешь нам наши покои?

У меня перехватило дыхание, поэтому я лишь мужественно кивнул головой и махнул рукой в сторону замка.

* * *

Впервые за долгие месяцы я не ощущал себя загоняемой дичью. Развалившись в мягком кресле, гораздо более удобном, чем королевский трон, и лениво потягивая дорогое вино, я был доволен жизнью и даже, наверное, счастлив. Помимо меня за небольшим сервированным столом в уютной гостиной расположились Ларгорита и Сердрик, да еще неразлучная парочка Клорина и Дэя хлопотали над младенцем, не доверяя его нянькам.

Я же просто наслаждался уже почти позабытым чувством покоя и домашнего уюта. Даже Химера и гномья кольчуга остались сегодня в моих покоях. Правда, с непривычки узкий, украшенный золотым шитьем камзол натирал шею, а руки то и дело сами шарили по поясу в поисках рукояти меча или хотя бы кинжала, но это были только досадные мелочи, не способные испортить мне настроения.

— А ты, Леклис, не надумал остепениться? Завести семью и детей? — лукаво поинтересовалась Ларгорита, украдкой посмотрев на девушек. Их щеки мгновенно залил смущенный румянец.

Вопрос застал меня врасплох: я подавился и кашлянул. Сердрик дружески похлопал меня по спине, помогая проглотить непослушный кусок. Лучше бы он этого не делал: к ноющим после его дружеских объятий ребрам теперь прибавился здоровый синяк на спине.

— Посмотрим, — отдышавшись, прохрипел я.

Упаси творец!

Эльфы мечтают получить мою голову, королевство разваливается на части, какая тут, к Падшему, семья! Может быть, потом, когда все успокоится. Нет, я еще слишком молод. Лет через пять-семь — а лучше через десять — я, возможно, начну задумываться о семейном очаге.

— Если доживешь.

Своему внутреннему скептику я приказал заткнуться и вновь расслабился.

— Что ты будешь делать после коронации? — тихо спросил Сердрик, пользуясь тем, что его кресло стоит рядом с моим. При этом его лицо не покидала приветливая улыбка. Глядя со стороны, можно было бы предположить, что он рассказывает мне какую-то веселую историю.

— Давай не будем об этом сейчас, — так же тихо попросил я, пригубив вино. — Хочу хоть ненадолго отвлечься.

Он понимающе качнул головой и, осушив свой бокал вина, сосредоточил внимание на зажаренном молочном поросенке с золотистой хрустящей корочкой. Есть он предпочитал руками, не отягощая себя правилами придворного этикета, за что удостоился недовольного взгляда жены. Несмотря на легкий налет цивилизации, орки так и остались воинственными дикарями, пренебрегающими ненужными условностями.