гостя. Его охраняют целым полком, а то сами горожане хотели убить крымского хана, — отвечал Абдаллафиф.

— Вот потому, ты, старик, и не подле меня! — с усмешкой сказал Аббас. — Ты не видишь много, что скрыто или что не очевидно. Вот смотри, как все происходит! У России есть вассалы, которые готовы воевать за интересы Москвы. Они обитают не так, чтобы далеко от нас. И это большая сила, которая может влиять в регионе на наших противников или союзников. Ты говоришь о двадцати пяти тысячах? Это много, очень много, так как есть русская армия, организованная и с пушками. А что с Крымом? Русские сейчас сильно усилились. Если османы не станут укреплять Крым, то царь может и разорить татар.

Аббас не стал дальше объяснять, все равно Абдаллафиф Аль Дарьюшу не быть советником при нем. Но вот постоянное посольство в Москве нужно держать, хотя бы год, а после смотреть на развитие событий.

Шах оценил ход русских с Крымом. Вначале Аббас думал, что это так Аллах благоволит неверным, но отмел эту мысль, как невозможную. А вот то, что сами же русские все рассчитали и собирались ударить в нужный момент сразу по двум противоборствующим сторонам — больше правда. Но такая правда, от которой Аббас стал опасаться русского царя. Очень расчётлив оказывается этот Димитрий. А из этого следует, что он выиграет войну с Польшей…

Следовательно, нужно быстрее требовать с русских обязательств, например в решении проблемы с португальцами. Им нужно только помочь Аббасу артиллерией.

— Я знаю, что русский царь предлагает по Кахетии и Картли. Но не пойду на это. Кахетия под моими интересами, Картли может быть под русскими, но русских войск тут я видеть не желаю, лишь только под стенами крепостей, что португальцы у нас отобрали. Готовь договор! — Аббас пренебрежительно отмахнулся от Абдаллафиф Аль Дарьюша, словно от мухи.

Но посол был доволен, более чем. Полчаса он был наедине с повелителем. Теперь к его роду станут присматриваться и думать, насколько клан Дарьюш стал близок к трону. А договор он подготовит, там только и убрать про войска в грузинских царствах. И сделает это быстро, так как нельзя потерять назначение послом, слишком много дало оно и денег и статус подняло.

Глава 12

Глава 12

Париж.

1 апреля 1609 года

Если бы кто-то, из тех, кто три года назад знал Иохима Гумберта, увидел мужчину сегодня, то удивлению от преобразований в бывшем наемнике не было бы предела. Нынче статный, более чем уверенный в себе, дипломат, лишь внешне походил на себя же, но образца начала 1606 года. Внешность мужчины явно претерпела изменения в сторону увеличения массы, ну и немного изменили лицо усы. Гумберт не был толстым, но лишние килограммы в теле мощного мужчины, присутствовали.

Гумберт, после успешного посольства в Праге, стал уже не бароном, русский государь-император даровал ему титул графа. Если бы Иохим был рядом с царем в тот момент, как государь подписывал жалованную грамоту Гумберту, то услышал небрежно брошенную фразу: «да мне не жалко, хоть и герцога дать, главное, чтобы польза была». Нет, Димитрий Иоаннович не так, чтобы и разбрасывался титулами, в самой России немного людей волей государя стали дворянами, ну а графа не было ни одного. Вот только в Европе никто не станет разговаривать с сыном мещанина, но с графом можно вести переговоры.

Гумберт понимал, что он в Российской империи не станет вровень с боярами, да ему это не так, чтобы и сильно это было нужно. А вот в Европе… тут он знатный. Конечно же, останься Иохим в России, так не знал бы нужды, но графский титул не решал бы там ровным счетом ничего. Он был ниже княжеского, может чуть выше простого дворянина, но из-за отсутствия четкости определения статуса, граф в России — это никак не сказывается на местничестве.

Сам титул — это даже для Европы далеко не все, а вот то, какие возможности имеет граф — вот что больше определяет статус для иностранного подданного. Гумберт имел возможности, он был очень богат. Нет, вновь не так, он имел в своем распоряжении большие средства, используя которые можно купить себе и влияние, и информацию, как и временное уважение. И уже не столько его деятельность финансировалась из Москвы. Ему передавали товары, которые Гумберт умел продавать.

Уже то, как он распорядился с луковицами тюльпанов, говорило о том, что талант торговца в Гумберте был, если и не больше, чем дипломата. Иохим уже выручил за редкие луковицы цветов, что каждую весну украшают Москву, не менее пятидесяти тысяч полновесных, в чуть меньше десяти грамм серебра за каждый, парижских ливров. И это только тюльпаны.

Русское посольство жило на широкую ногу и быстро, используя некоторые до того неизвестные в мире методы, стало объектом внимания для парижан. Теперь уже многие, даже весьма знатные люди, стремились в «Русский Дом», превратившийся в своего рода элитный салон, которые в Париже будут править бал сильно позже.

Гумберту удалось заключить контракт с одной парижской типографией, тогда и заработала русская пропаганда. Не сильно навязчиво, чтобы не привлекать излишнее внимание властей, которые и так не слишком благосклонно и с опаской взирали на активность русских, Гумберт с командой начал действовать. После немалых взяток, разрешили русскому посольству существовать. Хотя посольство таковым может считаться, когда король разрешит, но миссия… Да, правильнее было бы называть происходящее русской миссией.

Тем не менее, раз в две недели выходит «русский листок», так в переводе звучит название той странички, на которой печатается информация о Российской империи и анонсируются мероприятия русской миссии. В Париже, да и во Франции не было газет, и этот опыт французы еще не приобрели, от того, как и многое неизвестное, русское новшество приводило парижан в восторг.

Конечно же, то, что пишется о России несет в себе лишь немного завуалированное восхваление Российской империи, императора. Огромные просторы, великолепные пейзажи, горы и равнины, леса и реки. Все это, или почти все, есть и во Франции. Однако, в данном случае может сработать интерес от навязчивости описания, красочности изложения. Посольство привезло немало заготовок, которые были составлены в ведомстве Козьмы Минина и переведены на французский язык еще в Москве, благо французы в России уже были, о чем так же писалось в «листке». Как же великолепно живут французские наемники в Москве и других русских городах! Как же им нравится служба!