книжном шкафу, он всегда ищет только одну книгу; ту, которую хочет прочитать или которая поможет ему сформулировать какое-нибудь радикальное суждение. Иногда мы отмечаем отсутствие определенной книги или отсутствие книг вообще. Признаюсь, здесь играет роль классовый фактор, и хочу заверить вас, что когда я оказываюсь в домах без книг, я не делаю выводов, будто их обитатели, обладая достаточными средствами для покупки домашней библиотеки, вместо этого предпочитают тратить деньги на более легкие развлечения и удовольствия, и я не считаю, что обитатели домов, в которых нет книг, не являются читателями по своей натуре и не посещают местные библиотеки. Когда речь заходит о гадании на книгах, я всегда действую с большой осторожностью. Итак, я хочу сказать, что «Бесконечная шутка» Дэвида Фостера Уоллеса была далеко не первой книгой, на которую я обратила внимание в вашем книжном шкафу, и далеко не первой, которую я пролистала, однако это именно та самая книга, которую я искала, даже не осознавая, что ищу именно ее. Эта книга – ключ, позволяющий расшифровать вашу библиотеку. Все началось с того, что я обнаружила «Бесконечную шутку». Если вы вдруг не знаете (но я уверена, что вы прекрасно об этом осведомлены), книга стоит во втором книжном шкафу слева от стола, на третьей полке, в правом углу, прижимаясь к стенке шкафа и робко и едва заметно выглядывая из-за краешка черного дерева. Такое расположение может означать, что вы пытались спрятать книгу. Она не выставлена в центр полки на всеобщее обозрение так, чтобы надпись на ее широком корешке можно было увидеть с любого расстояния и из любой части вашего кабинета. (И между прочим, от моего взгляда не ускользнуло то, как вы расположили четыре высокие черные книжные полки над письменным столом с ноутбуком и прочей техникой, в этом явно ощущается кинематографическая отсылка к монолиту из фильма «Космическая одиссея 2001 года».) Я не думаю, что вы специально прятали «БШ». Ее скромное, если сравнивать с остальными книгами, местоположение отчасти демонстрирует ваш практицизм. Просто этот роман лучше всего было поставить именно сюда – прислонив к стенке шкафа так, чтобы он служил надежной подставкой, ведь книга достаточно большая и прочная и вполне может поддерживать остальные, она кажется мне своего рода стражем книжного шкафа. Она не заслоняет собой другие книги, не пытается эгоистично приковать к себе внимание, не позволяя рассмотреть корешки соседей по полке. Ее расположение в галактике ваших книжных шкафов весьма любопытно, но, разумеется, не настолько интересно и впечатляюще как то, что я обнаружила внутри ее. Думаю, не стоит говорить о том, что именно я нашла. На самом деле, я бы не удивилась, если бы вы смогли назвать номера страниц, где заложена закладка. Первое значение закладки (которая представляет собой прямоугольный обрывок проспекта, рекламирующего сбор пожертвований [одежда, обувь, книги] и напечатанного на зеленом картоне): очевидно, вы дочитали до страниц 126–127, а потом бросили эту книгу. «Бросили» – довольно громкое слово, и мне пока еще только предстоит понять мотивы этого вашего поступка, но вы улавливаете, что я хочу сказать. Вероятно, вы были воодушевлены: мы все испытываем подобное чувство, когда приступаем к чтению новой книги. Вы знали, что вас ждет, и свыклись с мыслью, что в течение нескольких месяцев вам придется выделять время, чтобы прочитать этот знаменитый, в том числе и своим огромным объемом, роман. Поначалу книга читалась легко, но затем вы потеряли запал; возможно, вам оказалось непросто читать подобную книгу на ночь перед сном – если вы предпочитаете именно такой тип чтения; эта книга не из тех, которые можно читать в течение двадцати – двадцати пяти минут зараз. Возможно, вы потеряли нить повествования (это одна из моих любимых вежливых отговорок на случай, если утрачиваешь интерес к сюжету, персонажам, теме, стилю и к самой книге в целом), а может быть, у вас скопилось слишком много книг, которые вы запланировали прочитать (полагаю, это та внушительная стопка на полу рядом с книжными шкафами? Для них то ли не осталось места, то ли они еще не прочитаны, не так ли?), и вы уже испытывали легкое волнение, вам не терпелось начать читать новую книгу, или же вы не могли смириться с мыслью, что если не уделить этой стопке внимания, она будет расти, но вам придется игнорировать ее, пока вы не закончите этот невероятно длинный роман. Какова бы ни была причина(ы), но вы поставили «БШ» обратно на полку (специально выбрав для нее нынешнее место) и пообещали себе, что вернетесь к ней, когда у вас будет больше времени. Разумеется, если бы книга увлекла вас, вы нашли бы для нее время. Но теперь прошел уже внушительный срок, и, если вы снова возьметесь за этот роман, вам придется начать его сначала, потому что невозможно в достаточной степени запомнить содержание первых ста двадцати с небольшим страниц, чтобы возобновить чтение с того места, где вы его прервали (возможно, вы помните что-то про университетскую среду, теннис, а также содержание некоторых сносок, но на этом – все). Закладка служит вашим признанием, и, должна сказать, весьма благородным. Когда вас спросят, читали ли вы «БШ», полагаю, вы не станете притворяться, что осилили книгу до конца, а ответите на вопрос честно, независимо от того, кто будет с вами находиться в одной комнате, на вечере или конференции. Вы скажете правду, потому что должны сделать это, у вас нет другого выбора, ведь закладка находится здесь, и она не солжет. Человек, который стал бы притворяться, что прочитал «БШ» до конца (а таковых довольно много), поставил бы книгу на видное место, чтобы все сразу могли увидеть, что он ее читал, и окружил бы ее другими книгами, более тонкими, с плохо читаемыми корешками, которые покажутся жалкими в тени этого великого и ужасного литературного труда. Но вы так не поступили. Полкой ниже я нашла «Бледного короля» Уоллеса в мягкой обложке. Эта книга тоже не стоит посередине полки, но и не ютится в углу. Среди ее страниц не спрятано никаких закладок. Можно предположить, что вы просто не прочитали ее, как не смогли закончить «БШ», но я присмотрелась внимательно и увидела явные признаки того, что книгу читали, например, три подчеркнутых абзаца, последний – на странице 423. Остается вопрос: смогли ли вы проникнуться более «доступным», хоть и незаконченным «БК», в котором кафкианская казенщина помножена на неврозы двадцать первого века, или же вы прочитали книгу от начала и до конца в качестве наказания