– Я часто задавался вопросом, не проявлял ли я слишком мало инициативы с мамой. Имело бы значение, если бы я больше разговаривал с ней, больше слушал ее или просто больше был с ней? А не играл бы в тот день в бейсбол… – Он глубоко вздохнул. – Но мне также стало ясно, что она была бесконечно больна. Что ее решение не имело к нам никакого отношения. Ее депрессия была слишком сильна, и у нас не было возможности бороться с этими демонами.

– Ты говорил об этом с Блейком? – тихо спросила я, в то время как изнутри раздалась танцевальная музыка.

Престон кивнул.

– Да, мы долго беседовали. Он понял, что не может нести ответственность за все. И, я думаю, он простил маму за то, что она нарушила свое обещание. Она просто не могла иначе. У нас тогда был хороший разговор.

– Это замечательно.

– По крайней мере, лучше, чем молниеносная помолвка с Грейс, верно? – Его непринужденный вид, с которым он разбередил рану, заставил меня против моей воли улыбнуться.

– Получилось довольно неожиданно.

– Для папы тоже. Ему пришлось проглотить это, когда Блейк сказал об этом на Рождество.

– Но сейчас дядя Эдгар выглядит очень счастливым.

Престон поднял взгляд к ночному небу, на котором сверкали миллиарды звезд.

– Думаю, ему просто нужно было привыкнуть к этой мысли.

Я молча кивнула. Может быть, со мной было то же самое. Возможно, мне просто нужно привыкнуть к мысли, что Блейк на самом деле любит Грейс.

– Ты придешь на вечеринку по случаю помолвки?

– Пока не знаю, – ответила я. – Зависит от того, когда она состоится. В январе я снова улетаю в Германию.

– Зачем?

– Моя мама празднует свой сорок восьмой день рождения через две недели. На Рождество я обещала ей быть на вечеринке. Это был, так сказать, мой рождественский подарок.

Престон повернулся в мою сторону. Мгновенно мое тело отреагировало на его близость, что меня немного смущало.

– Через две недели? Черт возьми, тогда день рождения твоей матери и вечеринка помолвки на самом деле совпадают. – На его лице появилась усмешка. – Удача или нет?

– Это как посмотреть.

Престон схватил меня за руку, и я почувствовала, как внутри меня растекается нервное покалывание.

– С моей точки зрения, это несчастье. Я хотел станцевать с тобой лучший танец, чем в прошлый раз на бале-маскараде.

Я взглянула на него.

– Ты обязательно найдешь другую партнершу по танцам. Девушки ведь выстраиваются к тебе в очередь.

Престон сузил глаза и покачал головой.

– Что, если той, которая меня интересует, там нет?

От его слов у меня забилось сердце. Я нервно пыталась уклониться от его пристального взгляда, что было практически невозможно.

– Что ты задумал? – выдохнула я, когда Престон сделал пару шагов ко мне, пока наши тела не соприкоснулись.

– По-моему, я ждал достаточно долго. – Он нежно провел большим пальцем по моей холодной щеке. Его знакомый запах достиг моего носа, смешиваясь с другими моими ощущениями. Я чувствовала учащенное сердцебиение, чувствовала легкую дрожь в коленках и знала, что Престон намекает на наш разговор в пабе, во время которого он сказал мне, что подождет, пока я не захочу этого сама.

– Каково твое новогоднее желание, Джун? – голос Престона был подобен нежному дуновению ветра, скользившему по моим губам.

– Я хочу избавиться от этого чертового проклятия, – вырвалось у меня.

– Я тоже, – прошептал он, прежде чем нагнуться вперед и поцеловать меня. Его руки обхватили мое бедро, его язык скользнул по моим губам. Нерешительно открыв рот, я почувствовала, как мир вокруг меня начал вращаться. Левая рука Престона скользнула по моей спине вверх и зарылась в мои волосы, все еще прижимая меня к себе другой. Я содрогнулась. Престон точно знал, что делает, и все мое тело реагировало на это.

– Давайте, фейерверк сейчас начнется, – услышала я в этот момент голос Лили из дома и испуганно оторвалась от Престона. Но, несмотря на то, что я как можно быстрее отошла на несколько шагов, было уже поздно.

Лили стояла в открытой двери террасы и озадаченно смотрела на нас, в то время как остальные постепенно выходили на улицу.

– Неужели уже почти полночь? – услышала я вопрос дяди Эдгара.

В мгновение ока вся новогодняя компания собралась на широкой террасе. Грейс стояла, прислонившись спиной к Блейку, и растерянно смотрела в ночное небо. Грейсон и Лили стояли рядом с Ленни, а Кейт ласково взяла за руку дядю Эдгара, который тихо беседовал с мистером Кэмпеллом. Я подошла с Престоном к своим друзьям, уже приготовившим свои телефоны для фейерверка. При этом я заметила, что Лили уклоняется от моего взгляда.

Дядя Эдгар откашлялся.

– Традиционно мы всегда поем песню «Auld lang syne» в полночь. Надеюсь, вы все подпоете. – Он подмигнул нам, пока Ленни смотрел на часы.

– Еще десять секунд! – Ленни начал громко озвучивать обратный отсчет, и все присоединились. Двое мужчин в саду, запускающие фейерверк, кивнули друг другу и наклонились. Вскоре первые ракеты с тихим жужжанием взлетели ввысь и взорвались в черном ночном небе самыми прекрасными цветами.

– С Новым годом! – крикнула Грейс, когда мы дошли до нуля, и блаженно упала на шею Блейку.

Я слышала аплодисменты Ленни и видела, как Лили и Грейсон обнимают друг друга. В тот же момент я почувствовала прикосновение к тыльной стороне ладони и обернулась.

– Счастливого Нового года, Джун. – Престон улыбнулся мне. Ветер трепал его волосы, и его голос посылал теплое покалывание в мой живот, вероятно, все еще исходившее от нашего поцелуя.

– Счастливого Нового года, Престон, – немного смущенно ответила я, когда он вдруг наклонился и снова поцеловал меня. Невольно я закрыла глаза. Прикосновение его губ было похоже вовсе не на дружеский новогодний поцелуй, а на гораздо большее. Но если я на самом деле была проклята, когда полюбила человека, с которым не могла быть, то что должно было произойти, когда я влюбилась в человека, с которым я могу быть? Осознав, что за нами могут все наблюдать, я быстро отступила на шаг и поймала странный взгляд Блейка. В тот же миг дядя Эдгар озвучил первые строки «Auld lang syne». Все еще немного смущенная, я смотрела вверх на освещенное ночное небо, искренне надеясь, что это действительно будет счастливый Новый год.

– Привет, Джун. Ты хорошо спала? – приветствовал меня Престон на следующее утро, когда я встретила его по дороге в столовую. Было уже после десяти, но, я надеялась, еще что-нибудь осталось от запеченных бобов Бетти и жареных яиц. В своей темной тренировочной одежде и со смартфоном в руке Престон, видимо, собирался отправиться на пробежку.

– В некоторой степени, – сказала я, не упоминая о кошмаре, который снова мне снился. На этот раз Блейк стоял на краю обрыва, но не прыгнул добровольно, а был сбит Престоном вниз, в то время как в небе взорвался внушительный и в то же время зловещий фейерверк. Как будто это предвещает конец света. Но это не беспокоило Престона, потому что он привлек меня к себе долгим, интенсивным поцелуем, который я позволила себе. Мне не нужен был терапевт, чтобы объяснить мой сон. Я инстинктивно поняла, что должна наконец-то признаться.