– Не извиняйся, – спокойно произнесла я. – Ты такая же жертва игр своей матери, как и я.

– Я должен был понять…

– Это уже не важно, – перебила я, вздохнув. – Ты можешь отвезти меня домой? – он кивнул. – А потом нам нужно будет поговорить.

– О чем ты хотела поговорить? – спросил Руслан хмуро, когда я вышла из машины.

– О нас, – ответила я, опустив глаза.

– Ник, я понимаю, ты обижена…

– Речь не об этом, Руслан, – мне было сложно… Слишком сложно произнести это вслух, особенно вот так, глядя ему в глаза. Мои сердце и душа кричат, наперебой умоляя не делать этого. Но разум на ходу отметает их эмоциональные выпады. Разум знает, что именно это будет правильным. Иначе я сделаю несчастными и себя, и Руслана. Иначе мне никогда не спастись из этой тьмы.

– Я… хочу вернуться на родину, – выпалила я дрожащим голосом.

– Надолго? – поинтересовался муж, не подозревая ни о чем.

– Навсегда…

– Как это? – остолбенел он.

– Руслан, пойми, эта жизнь не для меня. Ваши вечные интриги, скандалы, расследования. Я правда пыталась, но не смогла, прости, – его силуэт поплыл у меня перед глазами, потому что их заполнили слезы. Моргнула, и две крупные горошины покатились по щекам.

– То есть, ты вот так ставишь жирную точку? – прорычал муж сквозь зубы.

– Я бы хотела, чтобы всё сложилось иначе, но увы, – промямлила, прикусив нижнюю губу. Он шагнул ко мне, и мое сердце подпрыгнуло, застыв где-то в области ключиц. Склонил голову, обжигая своим дыханием мою кожу, и прошептал, своими губами касаясь моих:

– Ты уверена, что мы не можем ничего исправить?

«Не уверена!» – вопило всё внутри меня. Ни в чем не уверена, когда ты так близко. Опасно близко. Хочется закрыть глаза и забыть обо всём на свете. Но я не могу… Уйду – вырву частичку себя, останусь – потеряю саму себя. Этот выбор невыносимо сложный. Выбор, в котором сердце борется с мозгом. И они становятся друг для друга кровными врагами.

– Прости, – выдохнула я, содрогаясь изнутри, и позволила ему отстраниться.

– Хорошо, если для тебя так будет лучше, – кивнул муж, и я заметила на его лице прежнюю непроницаемую маску. Я уже успела позабыть, что он бывает таким…

– Для нас всех так будет лучше.

– Для всех? – вопросительно приподнял тот брови.

– Да, – подтвердила я. – У меня к тебе будет ещё одна просьба. Отвезешь меня в аэропорт?

– Когда?

– Сегодня… Сейчас только соберу вещи и попрощаюсь с бабушкой.

– Я скажу водителю, чтобы отвез, – бросил Руслан отстраненно.

– Я тебя прошу, – настаивала я.

– Зачем? – посмотрел мне в глаза как-то странно – сейчас я физически ощутила, как мы отдаляемся. – Я не люблю долгие прощания, ты же знаешь.

– Я не для этого тебя прошу! Мне нужно тебе кое-что рассказать перед отъездом.

Пока собирала вещи, наревелась от души. И теперь мои глаза были красными, но хотя бы сухими. И я могла стойко выносить эту напряженную тишину. Всю дорогу до аэропорта мы молчали. Я пыталась подобрать нужные слова, чтобы рассказать Руслану правду. Никогда не думала, что это может оказаться настолько сложно. Мне очень не хочется делать ему больно, однако я вынуждена. Даже если потом он меня возненавидит…

– Я слушаю, – произнёс Руслан, вручая мне чемодан. От парня прямо-таки веяло холодом.

– Могу я сначала задать тебе вопрос? – спросила несмело. Он кивнул, и я продолжила: – Что ты почувствовал, когда узнал, что ребёнка не было?

– Не знаю, – пожал тот плечами. – Ничего…

– Ничего? – усомнилась я. – Ни сожаления? Ни огорчения? Ни радости?

– Ну, если только облегчение, – бросил Руслан безэмоционально. – Ты об этом хотела поговорить?

– Нет, – я нервно вцепилась руками в ручку чемодана и, решая, с чего бы начать, машинально принялась нажимать на кнопку регулятора высоты.

– И? – поторопил муж. Облокотившись о машину, скрестил руки на груди.

– Руслан, ещё раз прошу прощения за то, что вот так впопыхах собралась, – начала я, всеми силами стараясь подавить ком в горле. Господи, как же тяжело сейчас говорить.

– Ник, брось, я всё понимаю, – неожиданно смягчился он и сменил напрягающую меня позу. Теперь Руслан шагнул ко мне и накрыл ладонью мои руки, тем самым останавливая мои раздражающие манипуляции с чемоданом.

– Я и сам, если бы мог, сбежал от своей чокнутой семейки, – на его губах появилась печальная улыбка. – Ты самый светлый человек в моем мире, и я не могу заставлять тебя тонуть здесь вместе со мной. После лжи моей матери я вообще разучился кому-либо доверять. Кроме тебя… ты единственная, кто меня не обманывал…

– Это не так! – воскликнула я, всхлипнув, выдержка всё же меня подвела. – Я тоже тебе солгала…

– Что? – его брови опустились на переносицу. До этой секунды я ещё надеялась, что наш разговор может пройти нормально и смогу объяснить ему, почему солгала. Но сейчас я всем своим существом чувствую, что из этого не выйдет ничего хорошего и он никогда меня не простит…

– Я бы ни за что… я была вынуждена, честное слово, – шептала я, мотая головой.

– Вынуждена была что?

– Солгать тебе…

– О чем?

– Пообещай сначала, что ты не наделаешь глупостей! – посмотрела на него с надеждой.

– Каких глупостей, не понимаю? – недоумевал Руслан.

– Просто пообещай, прошу.

– Хорошо, обещаю, – согласился он нехотя.

– Твоя мать угрожала мне, и поэтому я не могла рассказать тебе всё раньше, – мямлила я, ощущая, как слезы предательски обжигают кожу. – Помнишь ту аварию, когда подставили моего папу? Это её рук дело. И ферму родителей спалил тоже человек твоей матери. Я молчала, потому что боялась за их жизнь…

– О чем молчала? – Руслан обхватил руками мои плечи и встряхнул, пытаясь, видимо, таким образом привести меня в чувство.

– О том… что… ты родной сын Игоря Семёновича, а не Рома, – выпалила я на одном дыхании и на мгновение зажмурилась, будто бы ожидая взрыва. Но парень просто замер. Я снова открыла глаза и испуганно посмотрела на него: – Я случайно подслушала её разговор с настоящим отцом Ромы в тот день, когда отвозила ему документы. Но Эльвира заметила это… Они силой затолкали меня в машину и увезли куда-то. Потом её спутник позвонил какому-то мужику, и он показал мне по видеосвязи мой родной дом, всё вокруг него было выжжено. Она угрожала, что, если я расскажу тебе правду, убьет моих родителей. Я не могла рисковать их жизнями, пойми…

Руслан ничего не ответил. Лишь, сгорбившись, оперся рукой о капот, и мне на долю секунды показалось, что ему стало плохо. Однако он быстро взял себя в руки и выпрямился. И теперь на меня смотрели сверкающие яростью глаза. А мне вдруг отчаянно захотелось уменьшиться в размерах и спрятаться в собственном чемодане.