— Вы совершаете ошибку! — воскликнул Давен. — Тор приведет этот род к гибели.

— Совет вынес решение, — одернули его. — Завтра на рассвете Торвальд проведет ритуал, и мы все будем молиться, чтобы он помог.

— Нет уж, я ждать не намерен, — Давен вытащил кинжал из сапога. — Разберемся здесь и сейчас, брат.

Оружие на совете не приветствовалось, но деверь наплевал на это. Мой кинжал тоже был при мне. Я его не прятала. По крайней мере, не сильно. Просто ножны были незаметны в складках юбки. Сняв с пояса, я протянула кинжал Тору. Если уж будет схватка, то честная.

Мужчины застыли друг напротив друга. Казалось, кровопролития не избежать. Я и то не осмеливалась встать между ними. Там удивительнее было вмешательство свекрови.

— Уберите кинжалы, — сказала Гунхильда. — Вы — мои сыновья, я произвела вас на свет в муках, подарив каждому частичку своей жизни. Так, будьте добры, слушайтесь меня.

И у Тора, и у Давена дрогнули руки. Но оба не спешили прятать холодное оружие.

— Я выступала против тебя, потому что думала, ты не справишься с ролью тойона, — обратилась Гунхильда к Тору. — Но если ты усмиришь Владыку мертвой воды, Давен первый преклонит перед тобой колено. Это я тебе гарантирую.

Тор пораженно смотрел на мать. Я знала, как для него важны эти слова, и радовалась, что у свекрови хватило смелости их произнести. Умение признавать ошибки — редкий дар, и Гунхильда им обладала. Или же она волновалась за младшего сына, понимая, что Тор сильнее и опытнее в бою. Он без труда победит брата. В любом случае ей удалось предотвратить драку.

— Давен, — сказала Гунхильда, — учись проигрывать.

Деверь стиснул зубы. Ох, как нелегко ему далась капитуляция. Бедняга аж красными пятнами пошел. Я испугалась, как бы у него сердце не прихватило.

— Я могу убить тебя, но не стану, — произнес Тор. — Ты все-таки мой брат. Поэтому я прощаю тебя.

С этими словами муж вернул мне кинжал, подчеркивая тем самым, что не будет сражаться с братом. Но Давен медлил. Тогда Гунхильда сама забрала у него оружие.

— Объявляю заседание закрытым, — главный старец встал с кресла.

Сразу после совета мы с Тором поднялись в покои, где любили друг друга так, словно в последний раз. Мы не произносили этого вслух, но иного шанса побыть вместе нам могло не представиться.

Отдыхая в обнимку, мы говори. Тора волновала моя кровь. Он, как и я, хотел понять, что за магия в ней кроется.

— Кажется, я однажды применила эту магию на тебе, — призналась. — Сама того не осознавая, я заставила тебя поступить так, как мне надо.

— Когда это было?

— В тот день, когда мы вернулись в крепость. Кровь из раны на моей ладони попала на твою кожу. И в этот момент я попросила тебя спрятаться на маяке. Ты неожиданно послушался, хотя до этого был против.

— А я гадал, что за затмение на меня нашло. Теперь ясно.

— Клянусь, я не знала, что так выйдет. Впредь я не стану резать себя ради магии, — заверила Тора.

— Я за этим прослежу, — улыбнулся муж.

— Не волнуйся, я так с тобой не поступлю. Прогоним Владыку, и довольно с меня магии. Кровь нужна мне самой.

Не хватало, чтобы Торвальд думал, будто я диктую ему, что делать. Да и я не хочу жить с марионеткой. К тому же с магией крови не все до конца ясно. Вдруг я кому-нибудь наврежу. Вспомнить хотя бы седого. Моя кровь жгла его похлеще кислоты.

Той ночью мы так и не сомкнули глаз, а едва забрезжил рассвет, встали. Маяк и Владыка мертвой воды ждали нас.

На рассвете жители крепости отправились к маяку. Не было только детей. Едва выйдя за ворота, мы попали в коридор из наемников. Они пришли ночью, а утром выстроились от крепости до маяка.

Наемники стояли, оголив мечи. Я поискала среди них Никласа, но его не было. Юноша уже ушел в изгнание.

— Зачем они здесь? — спросила у мужа.

— Давен никак не смирится с проигрышем. Защита нам не помешает. Теперь брат ничего не сделает. У него нет столько сторонников, чтобы тягаться с моими воинами.

Я обернулась, выискивая деверя в толпе. Но ни его, ни Литиции не было. Лишь мрачная Гунхильда шла прямо за нами.

— Не трать понапрасну время, — произнес Тор. — Брат с женой и наиболее верными людьми под стражей.

Я хмыкнула. Все-то он предусмотрел. С таким мужем можно ни о чем не волноваться. Я собиралась похвалить Тора, но мой голос заглушил звон — наемники били мечами по щитам, глядя при этом исключительно на меня.

— Что они делают? — испугалась я.

— Выражают тебе одобрение, — пояснил Тор.

— За что? Я думала, они презирают меня за побег.

— Так было до недавнего времени. Но потом ты убедила совет снова отдать мне место тойона, не побоявшись при этом выступить против Давена, и они изменили мнение. Наемники даже готовы вернуть выкуп за твою жизнь.

— Не надо, — покачала головой. — Пусть оставят себе. Драгоценности мне безразличны.

Восхищение воинов пришлось кстати. Оно придало мне уверенности. Чем бы все не обернулось — выживу я или нет — Ивара есть кому поддержать.

— Я не хочу этого, — сказал Тор.

— Я знаю.

— Я не просил об этом.

— И это мне известно.

— Я люблю тебя, — он сжал мою руку в своей.

— И я тебя.

Наши пальцы переплелись, и остаток пути мы проделали молча. Все важное уже сказано.

Подниматься на маяк в этот раз было легче, хотя погода стояла такая же отвратительная — хлестал дождь, ревел ветер. Но мне помогал Тор и другие мужчины. Они же несли масло и хворост для розжига.

У входа в маяк воины отдали вещи Тору. Только он мог зайти со мной внутрь. Для этого были причины. Мы не хотели, чтобы кто-то прознал об особенностях моей крови.

Муж разжег огонь. Намного быстрее и ловчее, чем я в свое время. Пламя горело ровно, освещая маяк и море внизу. Казалось, волны бушует меньше там, куда падает свет.

— Теперь моя очередь, — я направилась к огню.

— Постой, — Тор удержал меня.

— Мы все обсудили, — вздохнула. — Я не отступлю.

— Просто обещай вернуться ко мне. Алианна, Анна, кем бы ты ни была, я знаю главное: ты — женщина моей судьбы. Я не хочу идти по жизни без тебя.

— Если это будет зависеть от меня, я вернусь, — я коротко поцеловала его в губы, опасаясь: если поцелуй станет глубже, откажусь от своей затеи.

Обогнув мужа, я шагнула к огню. В руке был тот самый кинжал. Без сожаления я резанула им по ладони. Лезвие вспыхнуло золотым, едва на него попала моя кровь. Сжав кулак, я занесла руку над огнем, позволяя крови капать в пламя.