— Прав был Тор, ты еще не воин, ты — мальчишка.

— Вы не поняли! Я сделал это ради вас.

— Нет, — покачала головой. — Ты сделал это ради себя, Никлас. И ради своих желаний. Обо мне ты не думал.

Юноша вздрогнул и побледнел, а я шагнула в сторону от него, чтобы ни у кого не возникло сомнений — мы не вместе.

Старцы и воеводы заняли места. Кто-то негромко кашлянул, но этого оказалось достаточно. Зал погрузился в тишину. Было слышно только, как дышит толпа и как по ту сторону «веранды» беснуется Владыка мертвой воды.

— Давен, — обратился главный старец к деверю, — мы готовы выслушать тебя.

— Уважаемые мудрецы и храбрые воины, — он поклонился. — Все мы в курсе, какая беда нависла над крепостью и родом Арвид. Наш дом в плачевном состоянии. Камни крошатся, вода подступает все ближе. И в это неспокойное время тойон покинул нас. Думаю, все согласятся, что нам нужен новый глава.

Паршивец был чертовски хорош. Мало того, что говорил уверенно и убедительно, так еще выглядел при этом как Аполлон. Местные не знают богов Древней Греции, но это не помешало им попасть под очарование Давена.

— И ты, конечно, предлагаешь себя, — не выдержала я.

— Почему нет? Я имею на это право.

Вот с этим я могла поспорить. Но намекать на происхождение Давена опасно. Гунхильда способна отплатить мне тем же с Иваром. Может, она и любит внука, но младший сын для нее на первом месте.

— Тогда скажи, как новый тойон, какое решение проблемы ты предлагаешь? — спросила я.

Давен поморщился. Он не рассчитывал так скоро раскрывать карты, и я вскоре поняла почему: нет у него козыря. Всего-то парочка вальтов. А вся его бравада не более, чем притворство.

— Мы покинем крепость, — сказал в итоге деверь. — Первым делом вывезем казну, затем людей.

Зал взорвался. Все спорили, перекрикивая друг друга. Я подождала, пока буря немного уляжется, а затем произнесла насмешливо:

— Ты хочешь сбежать от Владыки, Давен? Полагаешь, это возможно? Он отыщет нас, где бы мы не прятались, и явится по наши души. Нам не будет покоя везде, где есть вода. Или ты хочешь переехать в пустыню?

Люди кивали в такт моим словам. Большинство соглашались со мной. Но затем произошло то, чего ни я, ни Давен не ожидали.

Кто-то выкрикнул из толпы:

— Отдадим Владыке мертвой воды виновного в его гневе!

Возглас поддержали дружным гулом, а мы с Гунхильдой переглянулись. Люди верили: если принести в жертву Владыке того, кто зажег маяк, он успокоится. При таком раскладе смерть грозит и мне, и Гунхильде, и ее любовнику. Похоже, предложение свекрови уже не актуально.

Подойдя к Гунхильде, я шепнула ей:

— Нам выгодно держаться вместе, не то все пойдем ко дну. И вовсе не в переносном смысле слова.

Спор затянулся. Давен доказывал, что невозможно найти того, кто зажег маяк.

— Мы уже искали. Безрезультатно! — он с трудом перекрикивал толпу.

Меня бы деверь сдал с удовольствием, но я потяну за собой его мать. Этого он допустить не мог.

— Тогда мы отдадим Владыке тебя! — бесновалась толпа. — Ты плыл на том проклятом корабле! Маяк зажгли ради тебя!

Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Новый поворот меня тоже не устраивал: если Давен отправится в море, то и я следом за ним. Мы повязаны. Неважно, кого первым принесут в жертву, в итоге погибнем мы все.

Вот она настоящая смута, о которой говорила кликуша. Думаю, именно эту ситуацию она имела в виду, а причиной раздора из ее предсказания был не Давен, а Владыка мертвой воды.

Наши с Гунхильдой взгляды второй раз за совет пересеклись. Если поначалу она не торопилась объединяться со мной, то едва угроза нависла над Давеном, сама пошла на контакт.

— Ты знаешь, как все исправить? — спросила свекровь.

— Есть у меня идея. Но вы должны помочь. Однажды мы уже сотрудничали, и это принесло выгоду нам обеим. Сейчас самое время повторить.

Свекровь глянула на меня оценивающе. Чем она мне нравилась, так это умением молниеносно принимать решения. Шагнув к заседающим, она потребовала дать мне слово.

— Пусть говорит, — кивнул главный старец. С тех пор, как я выжила на охоте, он относился ко мне с теплотой, считая любимицей богов.

Когда установилась тишина, я повторила обращение Давена:

— Уважаемые мудрецы и храбрые воины, я убеждена: бежать из крепости не выход. Владыка найдет нас и покарает, где бы мы не спрятались. Но и приносить ему новые жертвы нельзя. Довольно униженно просить и подлизываться. Пора разорвать договор с Владыкой мертвой воды и прогнать его от наших берегов.

— Но это лишит нас улова! — возмутился Давен.

— А еще избавит от зависимости. Предки жили без договора, проживем и мы. Восстановим торговлю с Ригией. Она тоже была выгодной, но главное — безопасной. Или вы забыли — когда нет рабов, мы вынуждены приносить в жертву своих родных.

Я ожидала нового всплеска эмоций, но зал молчал. На лицах простых людей читалось недоверие и проблески надежды. Они сомневались, что договор можно разорвать, но хотели этого.

— Ты знаешь, как это сделать? — главный старец наклонился вперед.

— Может быть, — я ушла от прямого ответа. — Но сперва освободите моего мужа из-под стражи. Дайте Торвальду равные возможности с Давеном. Тот из братьев, кто расторгнет договор с Владыкой и прогонит его от наших берегов, займет место тойона. Без этого следующему тойону просто нечем будет править.

Я давила на чувство вины и инстинкт самосохранения жителей крепости, не забыв упомянуть, что очередной жертвой может стать любой из них. Я делала ставку на то, что людям надоело жить под гнетом кровожадного чудовища. И не ошиблась. В день жертвоприношения мне не почудилось: местные тяготились своими обязанностями. Богатый улов и тот не приносил им радость. Они складывали драгоценности в казну, не пользуясь ими. Редко, кто из женщин носил украшения. Ели все из обычной деревянной посуды, хотя в казне хранились золотые чаши и блюда. Надевали простую одежду, когда могли расхаживать в шелках. Это многое говорило об отношении местных к дарам Владыки.

Посовещавшись после моей речи, старцы и воеводы постановили отпустить Тора и дать братьям двое суток на решение проблемы. Давен, конечно, не пришел в восторг от такого вердикта. Он рассчитывал на легкую победу и что ему ничего не придется делать. А тут надо работать, да еще соревноваться с братом.

Выжатая как лимон, я вернулась к себе в комнату, где Руна уже приготовила ванну. С тех пор, как я спасла рабыню, она снова прислуживала мне.

Помыться я не успела, помещал незваный, но долгожданный гость.