И вот, в год, когда Эарендилю исполнилось семь, Морготнакопил силы и выслал на Гондолин балрогов, орков и волков; а с ними шлидраконы Глаурунгова семени, и были они теперь многочисленны и ужасны. ВоинствоМоргота перевалило северные горы там, где вершины были всего выше, абдительность слабее, и явились ночью, во время празднества, когда весь народГондолина собрался на стены, чтобы дождаться восхода солнца и пропеть гимны в егочесть, ибо наутро был великий праздник, называвшийся Врата Лета. Но не навостоке, а на севере увенчал горы алый свет, и никто не пытался остановитьнатиск врагов, пока не подошли они под самые стены и город не оказался вбезнадежной осаде. О деяниях, отчаянных и доблестных, что были свершены тогдавысокородными вождями и их воийами, да и самим Тургоном, повествуется в"Падении Гондолина": о том, как слуги Тургона защищали его башню,пока она не рухнула; и величественны были ее падение и гибель Тургона подобломками.

Туор хотел спасти Идриль от разора, что царил в городе, ноМаэглин захватил ее и Эарендиля; но Туор на стенах бился с Маэглином и сбросилего вниз; и тело Маэглина трижды ударилось о скалистые отроги Амон Гварэфа,прежде чем кануть в бушевавшие внизу огненные волны. Затем Туор и Идрильсобрали в беспорядке пожаров столько уцелевших гондолинцев, сколько могли, ивывели их по тайной тропе, приготовленной Идриль; а военачальники Ангбанда незнали об этой тропе и не мыслили, чтоб беглецы избрали путь на север, в самыевысокие и ближние к Ангбанду горы. Дым пожарищ и пар чудесных фонтановГондолина, гибнувших в пламени северных драконов, горестным туманом покрылидолину Тумладэн, и таким образом был сокрыт побег Туора и его спутников, ибо отконца хода до подножья гор был еще долгий путь по открытому месту. Так дошлиони до гор и подымались на склоны в отчаянии, скорбные и несчастные, ибо навысоте царили страх и холод, а среди них было много раненых, детей и женщин.

Было там ужасное ущелье, называвшееся Цириф Торонаф, УщельеОрлов, где под сенью высочайших пиков вилась узкая тропа; справа от нее стенойгромоздились отвесные скалы, а слева рушился в пустоту жуткий водопад.Вытянувшись цепочкой, шли беглецы по этой тропе, когда вдруг напали на них орки(ибо Моргот разослал стражей по всем окрестным горам); и с ними был балрог.Положение гондолинцев было ужасно, и едва ли спасла бы их доблесть златовласогоГлорфиндэля, вождя рода Золотого Цветка Гондолина, не приди им вовремя напомощь Торондор.

Много песен пропето о поединке Глорфиндэля с балрогом навершине скалы; оба они рухнули в бездну и разбились насмерть. Орлы, однако,подлетев, с высоты ринулись на орков и отогнали их, вопящих, назад; и все оркибыли перебиты либо сброшены в пропасть, так что слух о побеге из Гондолинадолго еще не достигал ушей Моргота. Затем Торондор поднял из бездны телоГлорфиндэля, и сородичи погребли его близ тропы, под курганом из камней; тамвыросла зеленая трава, и золотые цветы цвели на нем средь нагих скал, пока неизменился мир.

Так уцелевшие гондолинцы, ведомые Туором, перешли горы испустились в долину Сириона; и, пробираясь на юг по труднопроходимым и опаснымтропам, пришли они в Нан-Татрен, Край Ив; ибо власть Ульмо все еще была в водахвеликой реки и хранила их. Там они отдохнули, исцелясь от ран и усталости; нопечаль их ничто не могло исцелить. И устроили они поминальное празднество впамять о Гондолине и эльфах, погибших вместе с ним, о девах, женах икоролевских воинах; и под ивами Нан-Татрена, на исходе года много песен спелиони о милом их сердцам Глорфиндэле. Тогда же Туор сложил для сына своегоЭарендиля песню, повествовавшую о явлении Ульмо, Владыки Вод на берегахНэвраста; и тоска по морю вновь пробудилась в сердце Туора и его сына. ПотомуИдриль и Туор покинули Нан-Татрен и спустились по реке на юг, к мор;: там онипоселилсь в устье Сириона, и их сородичи присоединились к Эльвинг, дочери Диораи ее спутникам, что бежали туда незадолго до этих событий. Когда же Баларадостиг слух о падении Гондолина и гибели Тургона, Эрейнион Гиль-Галад, сынФингона, был провозглашен верховным королем нолдоров в Средиземье.

Моргот же считал свое торжество полным, и не заботили его нисыны Феанора, ни их клятва, которая никогда не вредила ему, но оборачиваласьнаилучшей помощью; и в черных своих мыслях смеялся он, нисколько не сожалея опотере одного Сильмариля, ибо думал, что благодаря тому остатки племен эльдаровисчезнут из Средиземья и более не потревожат его. Если он и знал о поселениях вустье Сириона, то не подавал виду, дожидаясь своего часа, когда начнутдействовать клятва и ложь. И все же близ вод Сириона и моря множился эльфийскийнарод, пришельцы из Дориафа и Гондолина; с Балара приплывали к ним мореходыЦирдана, да и сами они ощутили тягу к морским волнам и стали строить корабли,селясь все ближе к побережью Арверниэн, под сенью длани Ульмо.

Говорят, в те дни Ульмо из глубин моря поднялся в Валинор иговорил там с валарами о злосчастьях эльфов, и призвал простить их и спасти отвсевозрастающей мощи Моргота, и отвоевать Сильмарили, в коих одних блистал нынесвет Благих Дней, когда Два Древа еще озаряли Валинор, но Манвэ не шелохнулся;и какое преданье поведает о сокровенных глубинах его души? Мудрые говорили, чточас еще не пробил и что лишь тот, кто будет взывать от имени и эльфов, и людей,прося прощенья их проступкам и милосердия к их бедам — лишь тот сможет склонитьк ним сердца Стихий; от клятвы же Феанора даже сам Манвэ не в силах, бытьможет, освободить, пока она не будет исполнена и сыновья Феанора не обретут Сильмарили,на коих объявили они жестокое свое право. Ибо свет, сиявший в Сильмарилях,сотворен самими валарами.

Прошло время, и Туор ощутил, что старость подкрадывается кнему, и всегдашняя тоска по морю еще больше овладела его сердцем. Потому онпостроил огромный корабль и назвал его Эаррамэ, Крыло Моря; вместе с ИдрильЦелебриндал отплыл он на Запад, к закату, и ни одна песня, ни одно преданиеболее не поминают о нем. Но впоследствии пели о том, что Туор, один из всехСмертных Людей, был причислен к древней расе и соединен с любимыми имнолдорами; и судьба его отделена от судьбы людей.

Пресветлый Эарендиль был вождем народа, жившего в устьеСириона; он взял в жены прекрасную Эльвинг, и она родила ему Эльронда иЭльроса, что зовутся Эльфидами. Однако Эарендиль не ведал покоя, и плаваниявдоль берегов Ближних Земель не утоляли его беспокойства. Два стремленьяродились в его сердце, сплетаясь в тоску об открытом море; он желал отыскатьТуора и Идриль, которые так и не вернулись; замыслил он также найти последнийберег и, прежде чем настигнет его смерть, принести на Запад, валарам, посланиеот эльфов и людей, что склонит их сердца к состраданию бедам Средиземья.

Эарендиль близко сдружился с Цирданом Корабелом, которыйобитал на острове Балар с теми своими соплеменниками, что спаслись после гибелигаваней Бритомбара и Эглареста. С помощью Цирдана выстроил Эарендиль Вингилот,Пеноцвет, прекрасней которого не воспето. Весла его были золотые, борта сложеныиз белых берез, срубленных в Нимбрефиле, а паруса пылали, словно серебрянаялуна. Песнь об Эарендиле много повествует о его приключениях в глубинах моря ив неизведанных землях, во многих водах и на многих островах; Эльвинг, однако,не было с ним, ибо она, печалясь, ждала его в устье Сириона.