разбудили, перекормили, и теперь не можете успокоить. А от меня-то вы чего хотите?

— Но это же твои духи, госпожа?

— Мои, и что из этого? От меня что вам нужно?

— Ну, мы бы хотели, чтобы ты их забрала и пообещала больше на нас не использовать.

— То есть пообещала не выполнять свой долг?

— Нам не нравится долг, который состоит в убийстве жителей княжества.

— Какая чушь, — Морена осуждающе покачала головой. — Ты вообще понимаешь, что такое смерть?

— Противоположность жизни, полагаю, — ответил я, удивившись вопросу. — Какой ещё ответ здесь возможен?

— Это неверный ответ. Смерть — это не противоположность, а ограничитель жизни. Мы с Живой сёстры, а не противники. Когда Жива чрезмерно увеличивает популяцию оленей, я не убиваю их. Я увеличиваю популяцию волков. Где ты видишь здесь противоположность жизни, да и вообще — где здесь смерть?

— Ммм, — промычал я, не вполне понимая, что на это ответить.

— Вся твоя нервная деятельность построена на процессах возбуждения и торможения. Почти все природные системы построены на взаимодействии этих двух процессов, которые поддерживают систему в равновесии. Мы с сестрой просто следим, чтобы эти процессы нормально функционировали.

— Я не спорю, госпожа, что смерть, как ограничитель жизни, необходима. Но у оленей есть свой взгляд на необходимость волков. И убийство наших граждан нас не устраивает, вне зависимости от того, какими высокими целями это объясняется.

— Неужели ты не понял того, что я тебе сказала прямо? — с неудовольствием посмотрела на меня Морена. — Я не занимаюсь убийствами. И мары мои никого не убивают. В нормальном состоянии не убивают. Вы разбудили и перекормили их, поэтому они и стали опасны. Но при чём здесь я?

— Тогда в чём состоит их функция? — я чувствовал, что упускаю что-то важное.

— Они лечат популяцию, отсасывая дурную энергию, — снисходительно объяснила Морена. — Бывает так, что племя нормально развивается и в целом ничто не предвещает проблем. Но вдруг в один прекрасный момент оно начинает устраивать какое-то бессмысленное самоуничтожение. В истории немало примеров, когда благополучное общество вдруг само собой разваливалось и становилось лёгкой добычей соседей.

Мне пришёл в голову давний разговор с Алиной о популяционном регулировании — она, помнится, тоже рассказывала что-то в этом роде.

— Это имеет отношение к популяционному регулированию? — спросил я.

— Самое прямое. Мары поднимают порог регулирования. Разумеется, я использую мар только в благополучном обществе, у которого есть хорошие перспективы развития. В неблагополучном обществе этот порог лучше, наоборот, снизить, чтобы трансформация началась раньше и прошла легче.

— И надо полагать, у тебя есть инструменты и для снижения порога тоже?

Морена ничего не ответила, а просто улыбнулась. Думаю, разных инструментов у неё действительно хватает. Но вот что сейчас делать мне? Требование, чтобы она не использовала мар, вообще выглядит бессмысленным — это то же самое, что потребовать, чтобы она перестала быть тем, что она есть. Она, разумеется, ответит отказом, а принудить её мы вряд ли способны. Да и стоит ли принуждать? Я чувствовал, что она меня не обманывает, и мары действительно полезны.

— А скажите, пожалуйста, госпожа — каково население Срединной империи? — вспомнил я о китайцах.

— Примерно сто пятьдесят миллионов, — она внимательно посмотрела на меня.

Ну, хорошо хоть не пара миллиардов.

— Надо полагать, госпожа, в самом ближайшем времени у них должен сработать популяционный регулятор?

Она промолчала, загадочно улыбнувшись. Пожалуй, в существовании богов — по крайней мере, некоторых, — всё-таки есть смысл, и их деятельность действительно приносит пользу.

— То есть получается, что ты служишь Сиянию? — почему бы и не попробовать узнать что-то из первых рук.

— Сиянию! — она даже закатила глаза от возмущения. — Молодой человек, ты вообще понимаешь, что такое Сияние? Это, по сути, и есть вся наша огромная Вселенная. Для Сияния нет разница между мной и какой-нибудь полевой мышью — для Госпожи мы в равной степени ничтожны. Нет, я служу Гее. Именно Гея создала здесь жизнь, и именно по её поручению мы с сестрой следим, чтобы она развивалась правильно. Мы все дети Геи, ну, разве что, кроме таких, как вы.

— А как Сила связана с Сиянием?

— Точно так же, как вы связаны друг с другом. Сила изначально была пришельцем, но сейчас их души почти слились.

— Многие думают, что Сила враждебна Сиянию.

— Не враждебна, а дополняет его. Как вы с женой — у вас могут быть разные интересы, вы можете даже в чём-то не соглашаться, но вы, по сути, одно и то же. Однако судя по тому, что наш разговор ушёл совсем в сторону, его пора заканчивать.

— Прошу прощения, госпожа, — заторопился я. — Есть ещё один важный момент: что нам делать с твоими марами?

— Да что хотите, — пожала плечами она.

— Возвращаясь к твоей аналогии — ты не возражаешь, когда олени убивают твоих волков?

— Почему же нет? — она с интересом взглянула на меня.

— А если, допустим, олень, убивший волка, болен?

— Если оленю хватило силы и воли, чтобы убить волка, значит, он ценен для популяции и достоин жить и давать потомство. И неважно, болен он или нет.

— Со всем уважением, госпожа, чисто теоретический вопрос: если ты допускаешь такое, то, возможно, и допускаешь, что олени также могут убить хозяйку волков?

— То есть меня? — она засмеялась. — Во-первых, у твоих спутниц даже близко не хватит на это сил. Они, в сущности, ещё дети, которые вообразили себя взрослыми. А во-вторых, какой в этом смысл? Гея тут же выберет другую смерть, которая будет делать то же самое. Я не первая смерть, и далеко не последняя.

— Опять же чисто теоретический вопрос, если позволишь: мне говорили, что Высшие гораздо сильнее богов. Получается, что это неправда, и боги сильны?

— Глупый вопрос, — она пожала плечами. — Ответь мне — люди сильны?

— Смотря какие люди, — кивнул я. — Да, вопрос действительно был глупым. Тогда последнее, что я хотел бы спросить: как мы можем справиться с твоими марами?

Она с улыбкой посмотрела на меня и насмешливо сказала:

— Думайте сами. Докажите, что вы действительно такие олени, которые способны справиться с волками.

Сказав это, она сделала неуловимый жест рукой. Мир качнулся, закружился, расплылся цветными пятнами, и мы обнаружили себя вновь в той же самой пещере. Дверь исчезла.

Глава 21

— Как-то совсем уж бесцеремонно нас выставили, — озадаченно сказал я. — И дверь убрали.

— Даже обидно немного, — согласилась Ленка. — Аудиенция окончена, пошли вон. С другой стороны, всё-таки поговорили.

— Поговорили, — грустно вздохнул я. — Даже не знаю, как Драгане всё это преподнести. Ну что, двинулись к Нориту?

— Подожди минутку, —