Тогда откуда возьмутся военные профессионалы, если они не участвовали ни в одной войне? Да, для сугубо гражданского уха это звучит цинично, но это так. Откуда взялось одно из лучших военных подразделений ЧВК «Вагнер»? А они воюют и воюют. И в Африке, и в Сирии, а теперь на Украине. А многие командиры там уже десятилетия из войн не выходят. И вот результат.

Учения и тренировки — это здорово. Но не обстрелянная армия, это еще не армия. И вот в этой связи вспомним операцию в Сирии. Это была боевая тренировка нашей армии. Выполнили мы её блестяще. Но есть одно НО. Там действительно была спецоперация, а на Украине началась полномасштабная война.

Когда две стороны вступают в войну, то для той и другой армии, как бы они к войне ни готовились, возникает периода её адаптации. В этот период армия мирного времени перестраивается в армию времени военного. Когда началась Великая Отечественная Война всё происходило именно так. При чем и для нас, и для Германии. Германские успехи 1941 года, не говорят о том, что они были готовы лучше. Они говорят о просчетах с нашей стороны. Но та и другая армия столкнулась с массой неожиданностей. Нам пришлось перестраивать и систему управления, и тыловое обеспечение, и ставить экономику на военные рельсы. И, наконец, самое главное. Прошло некоторое время, прежде чем и солдаты и офицеры адаптировались к военным действиям, почувствовали вкус побед и научились извлекать уроки из поражений.

Сейчас всё происходило в точности так же. Мы считаем, что адаптация нашей армии и нашей военной экономики почти завершилась. Неудачи же 2022 года это ко всему прочему еще и болезнь роста, болезнь превращения армии мирного времени в армию военного времени.

И еще немножко ликбеза. Чем отличаются армия мирного времени от воюющей армии? Прежде всего задачами.

Задача армии мирного времени — задешево пугать противника, причем делать это максимально безопасно. Причем не только для каждого отдельного индивидуума, но и для страны в целом. К примеру, на учениях, при реальной боевой подготовке людские потери бывают очень значительными, оружие часто стреляет не тогда и не туда, куда нужно. Опять же, для политической системы сильная, боевая армия — это не всегда хорошо, а точнее, почти всегда плохо, потому что, сильная влиятельная армия — угроза военного переворота. Посмотрите на страны третьего мира, всякие там Африки и Южные Америки, там почти всегда смена власти сопровождается военным переворотом. Для экономики, сильная армия вредна, излишними тратами, потому что современный танк стоит в десятки раз дороже «Ламборгини» или «Майбаха», я уж молчу про всякие самолеты и ракеты. А ведь их надо много и делать часто. И на вторичном рынке хрен продашь за дорого, как подержанную итальянскую или немецкую машину.

Потому для армии мирного времени главное — это парады, контроль и отчетность! И еще «потому» — красивые и страшно-разнообразные образцы вооружения «для парадов», в небольшом количестве. Почему в небольшом? Потому что вооружения устаревают довольно быстро, содержать развернутым огромный парк вооружения дорого, да и предсказать, что конкретно «сработает» в будущей войне непросто.

Задача армии военного времени — победить вражескую армию с приемлемыми потерями. И эти задачи с задачами мирного времени почти не пересекаются, боевой генерал в мирное время почти так же дорог, как паркетный в военное. В этом проблема перехода от армии мирного времени к воюющей армии.

А еще нужна военная промышленность, способная наштамповать актуальные образцы техники в нужном для военных действий количестве. Ни одна страна не может постоянно содержать боеготовую, способную к полномасштабной войне армию, это безумно дорого и опасно. Такая армия создается в угрожаемый период. Для ее создания нужны боевые офицеры. Много. Но для этого им бы постоянно воевать где-то, лучше подальше от своих границ! Американцы довольно грамотно этот подход демонстрируют, наши тоже попробовали это сделать в Сирии, не слишком удачно.

Полностью боеготовыми в России, кроме РВСН, держали части ССО и, частично, десантуру. Вследствие провала в разведке, в украинской операции их сил оказалось недостаточно для победы. Хотели захватить «Неньку» с наскока, положившись на собственный, распиаренный миф, что ВС РФ — вторая армия в мире!

Не получилось! Сунулись, получили по сусалам. Утерлись, сплюнули кровавую юшку, засучили рукава и начали воевать по-настоящему, по-взрослому.

После выписки из госпиталя я прошел военно-врачебную комиссию, председатель ВВК прямо мне сказал:

— Майор с твоим ранением тебя можно комиссовать и отправлять на пенсию, но можно пройти реабилитацию и вернуть в строй. Я в курсе через что ты прошел, поэтому чисто по-человечески, думаю, что с тебя хватит войны. Решение за тобой. Как скажешь, я так и напишу в заключении.

Разговор между мной и полковником медицинской службы проходил наедине и лишних ушей при этом не было. Причем на самом разговоре я не настаивал, все это было личной инициативой полковника. Видимо он решил, что мне так будет проще «запятисотиться» и уйти на пенсию.

— Выписывайте, ставьте максимально возможную степень годности, и я на фронт поеду, — глядя в сторону, буркнул я.

— Дурак?! — возмутился полковник. — Какой фронт? Тебе ногу по частям собирали, шесть штифтов поставили в кость! Дай бог, чтобы после полугодовой реабилитации ты вернулся к кабинетной работе. Какой к черту фронт? Ты своё отвоевал уже!

— Это вас мои родители подговорили? Отец денег дал? Или полковник Богомолов словечко замолвил? — прямо спросил я. — Если так, то можете комиссовать, мне по фиг, я добровольцем уйду, благо сейчас добровольческих отрядов много. Все равно на фронт сбегу!

— За такие слова я тебе сейчас в морду дам! — гневно заявил полковник, явно обидевшись, что я заподозрил его в сговоре.

— Извините товарищ полковник, сгоряча херню сболтнул, — тут же извинился я перед медиком.

— Шурик зачем тебе это? — тихо, как-то по-отечески спросил полковник. — Ты своё отвоевал, всё что надо всем доказал, ордена заслужил. Смерти ищешь? Так вроде молодой еще.

— Нет, смерти не ищу, просто за месяц на линии боевого соприкосновения понял, что грамотный, решительный офицер — это десятки, если не сотни спасенных солдатских жизней, которые не загублены дебильными приказами и командирским тупизмом во время боя.

— Ясно, — грустно хмыкнул полковник медицинской службы. —