Так я и думал. Пошли ко мне в кабинет, я тебе все бумаги подпишу, а заодно и курс реабилитации пропишу, может мозги у тебя на место встанут, будешь самостоятельно восстанавливается.

В общем, хоть и имел я возможность выйти досрочно на пенсию и вернуться домой, но отказался от такой перспективы. Решил, что моё место сейчас на передовой.

Опять же, тут такое дело, что каждая военная кампания советского, а потом и российского офицера не похожа на все предыдущие. Несмотря на то, что у кого-то были надежды, что 21 век станет веком гуманизма, этого не произошло. Годы относительного "расслабона" привели к встряске и срывам шаблонов. Кровь не стала томатным соком, а грязь — пластилином, а все военачальники — гениями военной мысли и душевными ребятами. Войны становятся более ожесточенными, более технологичными, более безнравственными.

Офицер, который командует подразделением на войне — находится на острие ответственности. Он отвечает за свой личный состав — перед своими же ребятами. Он отвечает за все свои просчеты и просчеты более высшего командования — перед своими начальниками. Он отвечает перед собой и своей совестью.

У каждого офицера, который командует личным составом на войне, есть свое небольшое личное кладбище. Или большое. Количество людей, которые погибли, имеет значение. Каких-то потерь можно было избежать, если бы офицеру хватило опыта, смекалки, выучки, умения, везения, твердости настоять на своем перед начальством, не прогнуться под обстоятельства. Но вот какая штука, чем больше ты набираешься опыта — тем шире твое личное кладбище.

Можно перебирать десятки и сотни причин и обстоятельств для того, чтобы понять, что ты сделал не так и, как в следующий раз избежать промахов. Или… принять потери как данность, дань прожорливой войне. Или не принимать их близко к сердцу. Посчитать, что ты все сделал правильно и обсуждению это не подлежит. Или подойти к этой вообще формально и люди для тебя просто циферки в рапорте о безвозвратных потерях. Баб на Руси много, ещё мужиков нарожают!

Но если ты глубокий человек, а не машина, не получается об этом не думать, чтобы об этом не думать — нужно веское основание. Не получается бездушно оцифровывать своих подчиненных. Ведь они зависят от тебя. Или зависели. Мысли помогают собраться, разобраться с происходящим, или загоняют в тупик. При этом не имеет значения, лейтенант ты или полковник, только выпустился из училища или уже закончил академию ГШ ВС РФ с золотой медалью. Для своих солдат ты командир, от которого зависит всё: от материального обеспечения до управления боем, даже если это от тебя не зависит. Ты обладаешь необходимыми военными знаниями, которыми не обладает контрактник, доброволец или мобилизованный. Тебя этому учили, быть профессионалом.

Ты командир, которому верят. И от которого зависит всё. К которому можно обратиться в трудную минуту. А к кому обратиться самому командиру? Бывает, отмахнешься от просьбы в суматохе боя или в редкие минуты отдыха, завалит делами, а потом будешь помнить всю жизнь веснушчатое лицо это парня. Даже если ты волевой человек со стержнем, каким подобает быть настоящему командиру. Даже если ты никогда не раскисаешь на людях, как тряпка. Не опускаешь рук. Даже если тебя считают уверенным и предельно жестким. Из боя в бой, из рейда в рейд, изо дня в день, из года в год. Ты никогда не подашь вида, что дал слабину.

Ведь никто не замечает, что тебя плющит высокое давление в своеобразном френч-прессе, под крышкой которого нет света. И чего там только не давит: и веснушчатые лица пацанов, и красные потные лица кричащих начальников, и небритые серые лица врагов перед смертью и уставы, и приказы, которые не бьются с уставами, твоя гиперответственность и чужая безответственность. От себя не уйти. От поставленных задач не уйти. От обстоятельств не уйти. От войны уйти можно в любой момент, особенно на войне. Расслабился, разболтался, растерялся, забил, потерял контроль и всё, финиш.

Но нужно выжить, сделать так, чтобы по возможности выжили и твои ребята. Пусть они иногда и ненавидят тебя за твои приказы и за двойной-тройной БК на горбу. Чтобы их семьи не постигло горе. И чтобы это не отразилось на твоей семье, потом. Извещения — они одинакового цвета, что для семей солдат, что для семей офицеров.

Удачи всем, кто сейчас на передовой, храни вас Бог мужики от вражеских пуль и вечная память всем павшим на поле боя за Родину!

Словарь терминов и жаргонизмов, принятых в зоне СВО:

200-й, Двухсотый — погибший, задвухсотиться — погибнуть.

300-й, трехсотый — раненный

500-й, Пятисотый, опятисотиться — трус, оставивший позицию, дезертир, иногда — симулянт или самострел.

Аборт — изъятие мины из ствола миномета после осечки

Аргумент, Сюрприз — мина 82мм с переходником для РПГ-7

Балаболка, балалайка, болтушка, говорилка — радиостанция

Балабосы — десерт, конфеты

Бандерлоги, Фашисты, Нацики, Укропы, Укры, Немцы — украинские военные, Небратья (реже — братья), Салоеды, всуки — солдаты ВСУ

Баран — труп противника,

Бардак — БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина)

Беха — БМП

Блин — блиндаж

Блин — опорная плита миномета 82мм (круглой формы)

Боевые бомжи — штурмовики на передовой (за внешний вид)

Боевые чайки — солдаты, которые первыми урывают только прибывшее продовольствие

Броник — бронежилет

Броник — БТР

Бульбулятор — любой артиллерийский ствол

Бэтмен, Птичка, квадрик — беспилотник

Весло — АК74 (автомат Калашникова образца 1974 года)

Вонючий ветер — гранатометчик

Вытекать — обильное кровотечение.

Ганс, косторез — немецкий пулемет MG-3

Гомосек, Правосек — боевик «Правого сектора»

Горыныч — УР-77 «Метеорит» (советская самоходная реактивная установка разминирования)

Градить — обстрел из РСЗО «Град»

Дать джазу — поддержать огнём из тяжелого вооружения

Дашка — ДШКМ (крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва-Шпагина)

Двойка — БМП-2

Девка, Дудка — Д-30 (советская буксируемая 122-мм гаубица), иногда "Нона" (120-мм дивизионно-полковая авиадесантная самоходная артиллерийско-миномётная установка)

Девочки — мины