Затем вдруг раздался оглушительный выстрел, резкий всплеск воды, и кто-то из гребцов, по-видимому, совсем еще подросток, произнес дрожащим голосом:

— Они стреляют в нас!

— Не останавливайтесь! — закричал Лью. — Мы еще можем от них скрыться. Продолжайте грести.

Последовал еще один выстрел, за ним всплеск, и тот же самый юношеский голос пронзительно воскликнул;

— Отец небесный, помоги нам! Они нас окружают.

— Ваши пистолеты заряжены? — спросил Лью.

— Да, да, сэр.

— Тогда, как только они приблизятся, будьте готовы выстрелами расчистить проход.

Выстрел снова повторился — на этот раз, как показалось Леоне, в угрожающей близости от борта яхты.

Затем она смутно различила, как чей-то незнакомый голос крикнул:

— Сдавайтесь! Именем его величества короля Георга Четвертого я приказываю вам сдаться!

— Гребите живее! — воскликнул Лью. — Не сбавляйте скорости!

К этому времени он снова положил руль судна направо.

— Мы еще зададим им жару! — распалялся он.

— Там другой корабль, мистер. Канонерка. Они нас догоняют!

— Продолжайте грести! — скомандовал Лью, и Леона поняла, что теперь он говорил сквозь стиснутые зубы.

— Сдавайтесь, или мы пустим ваше судно ко дну!

Сейчас уже невозможно было ошибиться. Команду достаточно ясно могли расслышать все.

— Они собираются взять нас на абордаж, — донесся до Леоны голос Лью. — Будьте готовы дорого продать ваши жизни. Помните, что вас ожидает, если вы попадетесь, — семь лет каторги или виселица. Если нам суждено умереть, мы заберем большую часть из них с собой.

Ответом ему послужила еще одна вспышка огня, и теперь Леона поняла, что корма корабля была пробита. Она услышала пронзительный вопль человека, корчившегося в агонии, и затем последовала череда беспорядочных выстрелов — некоторые, как она догадалась, раздавались с борта приближавшегося корабля, некоторые — со стороны экипажа яхты, бросившего весла.

И посреди всего этого кромешного ада до нее доносился голос Лью, выкрикивавшего какие-то приказания. Девушка, шатаясь, поднялась на ноги, но тут же снова с силой была отброшена на пол — по-видимому, яхта столкнулась с другим судном. Она осталась лежать неподвижно, слишком испуганная, чтобы пошевелиться. Шум снаружи был неописуемым. Ругательства, вопли, стоны раненых, мучившихся от невыносимой боли, перекрывали грохот выстрелов и внезапный лязг стали — должно быть, оборонявшиеся пустили в ход абордажные сабли, которые, как она заметила, многие из них носили на поясах.

Неожиданно шум как-то сразу заглох. Яхта раскачивалась на волнах из стороны в сторону, сотрясаемая толчками. Леона приподнялась на локте, и в этот момент дверь каюты распахнулась. Девушка увидела несколько незнакомых лиц, изумленно уставившихся на нее, и по форме признала в вошедших военных моряков.

— Господи, помилуй! — воскликнул один из них. — Здесь, на борту, женщина!

— Отведем ее к капитану, — отозвался другой.

Он приблизился к Леоне и взял ее под руку, помогая ей встать.

— Все уже кончено, мадам, — обратился он к ней. — Будьте любезны проследовать с нами на борт корабля его величества» Морской ястреб «.

— Что… случилось? — только и могла спросить Леона.

— Капитан вам все объяснит, мадам.

Человек, говоривший с нею, — судя по виду, старшина флота, — снял фонарь с крюка и, держа его низко над дощатым настилом, проводил Леону за дверь каюты.

Снаружи ее глазам предстала картина разрушения, при виде которой с ее губ сорвался крик ужаса.

Человеческие тела, застывшие в гротескных позах смерти, лежали на палубе яхты. Через брешь в корме просачивалась вода, и над всем этим возвышался военный корабль — внушительных размеров судно, снабженное пушками, жерла которых зловеще торчали в разные стороны из-под верхней палубы.

— Внимательно следите за грузом, — вдруг раздался голос над их головами.

— Здесь какая-то дама, сэр, — ответил старшина.

— Дама! Боже праведный! Что там еще такое? — послышалось восклицание. — Поднимите ее на палубу, Стивене!

— Есть, сэр! Здесь небольшой подъем, мадам, но я полагаю, вы с ним справитесь, — сказал старшина, и с его помощью Леона вскарабкалась по веревочной лестнице, перелезла через планшир[53]и ступила на палубу военного корабля.

Здесь ей бросилось в глаза огромное множество людей, суетливо сновавших взад и вперед — как потом ей стало ясно, они занимались переноской раненых с борта яхты и укладывали их с противоположного края палубы. У самого носа корабля Леона заметила небольшую группу офицеров, собравшихся тесным кружком.

Когда она поднялась на борт, все они, как по команде, обернулись в ее сторону, и она увидела, что среди них находился человек, не носивший униформы, в широкополой шляпе и длинном темном плаще.

Леона почувствовала, как вдруг подскочило сердце в ее груди, и поняла, едва он устремился к ней, что вопреки всем доводам рассудка ожидала найти его здесь.

Девушка увидела, как оживилось его лицо, и у нее создалось ощущение, что в своем воображении она тоже бросилась бежать ему навстречу, хотя не сделала ни единого движения.

— Леона! Я даже представить себе не мог, что вы окажетесь на борту.

Она пыталась ответить ему, но слова почему-то не шли с языка. Вместо этого она вложила свои ладони в его руки и осталась стоять рядом, ухватившись за него, словно утопающий за свою единственную надежду на спасение.

— Мы стреляли в вас! Вас могли убить! — взволнованно произнес лорд Чард, и девушка уловила в его голосе ту самую нотку, о которой мечтала с такой страстностью и тоской. Только сейчас она осмелилась поднять на него глаза, светившиеся непередаваемым облегчением от сознания того, что он держал ее за руку, что она была в безопасности. Но Леона все еще не могла заговорить и только не отрываясь смотрела на него, запрокинув тонкое личико, обрамленное мехом капюшона, глаза ее сияли при свете корабельного фонаря, прикрепленного к мачте над их головами.

Внезапный стон одного из раненых напомнил лорду Чарду, где они находились и что происходило вокруг, и он быстро произнес, обращаясь к Леоне:

— Позвольте мне проводить вас в каюту капитана.

Он увлек ее за собою вдоль палубы туда, где на корме дежурный матрос открыл перед ними дверь каюты, давая им войти. Она была довольно скромно обставлена, но показалась Леоне очень теплой и уютной, с фонарем, подвешенным к балке, удобными стульями у дубового стола и койкой в самом дальнем углу, отгороженной красными драпировками.

Леона прошла через каюту и уселась в кресло с высокой спинкой, которое пододвинул ей лорд Чард. И теперь наконец она смогла получше рассмотреть его, невольно подмечая, каким сильным и неотразимо привлекательным он был.