class="p1">— Первыми не стрелять, — предупредил его я. — Без моей команды — тоже.Все понятно?

— Понятно, понятно, — раздраженно бросил он, вышел из машины и открыл заднюю дверь.

Тяжеловооруженные упыри мне нужны были на всякий случай. Купленные у Эрика шайтан-трубы — последний аргумент. Вот то, что мне не нужно сейчас — чтобы открылась беспорядочная пальба. Дело можно еще решить миром, а один выстрел — и тут начнется очередная заварушка из тяжкой жизни банановых республик.

— Ладно, ставим пулемет и поехали, — сказал я Гатору.

Гатор довольно гугукнул, лихо поставил пулемет в станок и приготовился к бою.

— Без моей команды не стрелять, — предупредил его я. — Только в ответ. Понял?

— Гатор понял!

— Ну и славно.

Похоже, у Лопаря был какой-то свой план по захвату здания. Когда его увешанные железом штурмовики рванули из автобуса как скауты за мороженым, я лишь усмехнулся. Пусть развлекутся, учатся штурмовать здание.

Я подождал, пока группы упырей выдвинутся на позиции и Лопарь вернется в машину.

— Через пять минут выставят оцепление и займут позиции, Ваше Сиятельство!

— Хорошо, ждем.

Пять минут прошли в напряженном ожидании. Бывает такое, мандраж перед боем. Когда сосредоточиваешься только на своих мыслях, отрешаешься от всего. Словно готовишься броситься в пропасть.

— Поехали! — я тронул джип с места.

Мы преодолели оставшийся квартал и вылетели перед позициями бойцов Лопаря, уже обложивших местность. Вон, то за углами близлежащих домов с оружием стоят, или из проулков целятся.

— Не боитесь, Ваше Сиятельство? — сказал Лопарь, когда я взялся за ручку двери.

— Зубов бояться… Продолжение ты знаешь.

Я вышел из машины и твердым шагом пошел на площадь у входа в резиденцию. Ба, да тут клыкастого народа полно, и не только с моей стороны. Отлично, кворум есть. Вон он, смотрит через прицелы множества винтовок на меня. Даже снайперы есть — раз, два, три…

Поправочка — уже два. За одним, занявшим позицию на крыше внезапно появилась Лами. Короткая возня — и тело перевалилось через карниз и грузно, мешком упало вниз, демотивируя обороняющихся.

Да, я немного покривил душой про неуязвимость от стрелкового оружия. Все зависит от веса залпа. Если от одиночной пули или очереди я увернусь, то от двадцати или около того стволов, ведущих огонь с разных ракурсов одновременно — вряд ли. Придется так танцевать между пулями, выискивая просвет куда можно спрятаться… Лучше не надо.

Я дошел до середины площади и набрал побольше воздуха.

— Я — граф Константинов! Вы все меня знаете. Согласно Кодексу Клыка и Когтя я вызываю на поединок бету Ивашкина!

Вот и посмотрим, чтут ли современные вампиры понятия, или тут тоже наступил беспредел. Рискованно? Да. Кто не рискует — тот не пьет боярышник. А, согласно Кодексу, я имел полное право вызвать Ивашкина. Даже просто как оспаривающий его власть в гнезде. Дело совсем не в том, что законно-незаконно, а в самом вызове. Взял власть — готовься ответить по всем правилам. В том числе и лицом к лицу.

— Пока эту тряпку найдут, я готов сразиться с любым из вас. Есть тот, кто выйдет против меня согласно Кодексу?

После этого энтузиазма у охраны особняка явно поубавилось. Даже автоматы опустились. Ивашкинские стали переглядываться между собой.

— Ну! — потребовал я. — Я жду!

Все, романтический момент потерян. И вдруг внутри особняка раздались выстрелы и крики. Охрана было рванула в резиденцию, но…

Я твердым шагом пересек площадь и взошел на крыльцо. Похоже, это победа — никто по мне даже и не пробовал стрелять.

Войдя внутрь, я прошел мимо расступающихся охранников и поднялся по лестнице. Где эта тварь?

В коридоре я встретил Астафьева. Выглядел он так себе — хороший костюм помят и залит кровью, глаза горели неутолимым блеском Жажды.

— Ранен? — спросил я у него.

— Нет, Ваше Сиятельство, — он утер кровь с подбородка ладонью. — Решал некоторые кадровые вопросы. Не все приняли ваше появление правильно.

— Хорошо. Кабинет мой там же? — спросил я у него.

— Да, там. Пойдемте, Ваше Сиятельство!

В кабинете было почти так же, как было при мне. Только вот личные вещи Ивашкина портили все. Более нелепого кича я давно не видел. Эх, Ивашкин, Ивашкин… Как был ты мелким купчишкой, подобранным и обращенным мной, так и остался. И вкус твой никуда не годился, впрочем, как и всегда.

— Много осталось упертых приверженцев Ивашкина? — спросил я у Астафьева.

— Пара его бет, не больше. Остальные — колеблющиеся. Впрочем, как вы и успели увидать.

— Где его начальник охраны?

— Погиб смертью храбрых, — причмокнул Астафьев, потирая подбородок.

— Вот как? А я хотел приказать сложить оружие всей прислуге…

— Я это уже сделал, — сказал он. — Мое слово — второе после Ивашкина. А начальник охраны пытался этому помешать, за что и помер. Окончательно.

— Вопрос только в том, где теперь ваш бывший босс…

— И это не вопрос. Я не успел его задержать, он заперся в паник-руме.

— Ну не сволочь ли…

Паник-рум — секретная безопасная комната в доме как раз на случай вторжения, пожара и прочих мелких неприятностей в доме. Попросту — убежище. Защищенное от всех неприятностей снаружи, позволяющее пересидеть опасность. С автономным генератором, системой рециркуляции воздуха и прочими ништяками, вроде встроенной заговоренной сетки от демонов в стенах и защитными плетениями. А для верности я еще разместил его в подвале. Идеальный склеп, в котором можно спокойно впасть в спячку и проспать, пока снаружи бушует что угодно, хоть атомная война.

— Прикажете вскрыть? — спросил Астафьев.

— Бесполезно, — скривился я. — Только время терять.

— Нам нужен Ивашкин, если вы хотите закончить дело и окончательно взять его в свои руки. Как я уже сказал, много колеблющихся. Им нужна показательная казнь изменника.

Я крякнул от досады. Да знаю я, знаю. Что тут поделать?

— Найди мне среди охраны хороших подрывников.

— Будете подрывать бункер?

— Нет, подойдем к вопросу творчески.

В кабинет ворвался растрепанный Лопарь.

— Ваше Сиятельство, охрана не хочет сложить оружие!

— Как именно не хочет?

— Не отдает ключи от оружейки и не сдает стволы!

— И не должна, — хмыкнул я. — Теперь вы все вместе моя охрана. Нет победителей и побежденных, есть только верные и не верные мне упыри. Не верные мне,