В душе Антуанетты шла борьба, но, в конце концов, здравый смысл взял верх. Она пожала протянутую руку, и тут же он крепко стиснул ее ладонь. От неожиданности она испугалась.

— Отпустите меня!

— Отпущу. Только сначала расскажите мне о письме.

Она искоса посмотрела на него и кокетливым тоном сказала:

— Если я вам расскажу…

— …то я помогу вам.

— Пожалуйста, отпустите меня, а я подумаю над вашим предложением.

Гейбриел выпустил ее руку и стал ждать, время от времени поглядывая на свои карманные часы и на посетителей буфета, но чаще всего его взгляд останавливался на Антуанетте. В его воображении возникали ее образы, причем в самом соблазнительном виде. Незаметно он погрузился в сладостные мечтания, ничего не слыша и не замечая вокруг себя, как вдруг раздался ее голос:

— Мистер Лэнгли, вы слышите меня?

Антуанетта с недоумением смотрела на него, и по ее взгляду он понял, что она что-то рассказывает ему.

— Прошу вас, называйте меня Гейбриелом. В конце концов, мы с вами довольно близко знаем друг друга.

Она нахмурилась. Он терпеливо ждал.

— Мистер Лэнгли, я покажу вам письмо, которым вы так стремились обладать.

— «Обладать». Вы подобрали очень удачное слово.

Она проигнорировала его иронию. Засунув пальцы глубоко в рукав платья, она достала свернутое трубочкой письмо, осторожно разгладила его на столе и после этого подвинула к Гейбриелу.

Удивленный Гейбриел опустил глаза и начал читать.

Это было не то письмо, которое он так стремился получить. Оно было написано неизвестной ему мисс Брайдуэлл, которая сообщала некоторые сведения, полученные от ее знакомой. Речь шла о какой-то женщине, были указаны ее имя и адрес: миссис Миллер, дом 22 по Джон-лейн, Ламбет. Она жила там около десяти лет, ее посещение было строго ограниченно, однако если назвать условный пароль — «апельсин», — то к ней пропускали.

Окончив читать, Гейбриел вскинул голову и с неприкрытым недоумением взглянул ей в глаза:

— Что за белиберда? Кто эта женщина, и зачем надо держать в тайне ее адрес?

Прежде чем ответить, Антуанетта взяла письмо и, свернув его трубочкой, опять засунула глубоко в рукав платья.

— Сначала я расскажу, откуда пришли эти сведения. Мисс Брайдуэлл — моя гувернантка и верная подруга. Когда мы услышали имя лорда Эпплби, то она случайно вспомнила об одной своей знакомой и написала ей. В письме она просила рассказать обо всем, что ей известно о лорде Эпплби. Бывшая домоправительница только предупредила нас, чтобы мы остерегались его, но причин такого отношения не указала. Тогда мисс Брайдуэлл поехала к ней. Дело в том, что эта женщина была домоправительницей у лорда Эпплби и служила у него в то время, когда в обществе считали, что он вдовец. Но на самом деле леди Эпплби не умерла, она до сих пор жива.

Антуанетта с решительным видом произнесла:

— Миссис Миллер и леди Эпплби — это одно и то же лицо.

— Леди Эпплби?! — Гейбриел сразу стал серьезным. — Леди Эпплби, которая умерла, или, во всяком случае, так считают. Неужели вы хотите сказать, что…

— …он запер ее, как только она надоела ему. Она была богатой наследницей. Если бы я только могла поговорить с ней, доказать, кто она на самом деле, тогда положению лорда Эпплби, его репутации будет нанесен сокрушительный удар, а мы с сестрой окажемся вне досягаемости его жадных рук.

— Вы уже были по адресу, указанному в письме?

— Да. Дом в Ламбете — это приют для душевнобольных женщин, но его уничтожил пожар. Его обитательницы теперь рассеяны по всему Лондону, и я не знаю, где ее искать.

— Я найду ее, — заверил ее Гейбриел.

Антуанетта с сомнением взглянула на него.

— Я знаю одного человека, который умеет разыскивать людей. Он женат на горничной моей единокровной сестры — во всяком случае, когда-то она была ее горничной. Мариетта утверждает, что тогда они были подругами. Я отправлюсь к нему прямо сейчас, чтобы обо всем переговорить.

Мариетта… Это имя словно эхом отозвалось в голове Антуанетты. Он опять произнес это имя. Оказывается, она была его сводной сестрой, а вовсе не любовницей. Антуанетта еще раз убедилась, сколько накопилось в их отношениях недоразумений, которые отделяли их друг от друга стеной недоверия и подозрительности, а ведь достаточно было одного доверительного откровенного разговора, чтобы разрушить эту стену, причинявшую ей столько страданий.

— Антуанетта? Очнитесь, дорогая. Вы хотите остаться здесь, или мне проводить вас назад, в дом Афродиты?

Она резко вскочила:

— Нет, я пойду с вами.

— Хорошо, — улыбнулся Гейбриел и вежливо предложил ей руку.

Поколебавшись, она взяла его под руку.

Пока они ехали в кебе, который еле-еле тащился по запруженному транспортом Лондону, она украдкой бросала на него взгляды. Антуанетта ничего не могла поделать с собой. Его профиль, вьющиеся белокурые волосы, изгиб губ, в уголках которых пряталась улыбка, — все в нем привлекало ее внимание. А его руки, такие сильные и нежные, те самые руки, которые подарили ей столько наслаждения в Девоне!

Ей так не хватало его. Прошлой ночью, когда она спала в доме Афродиты, он пришел к ней во сне. Их тела сплелись в единое целое, горячее чувство наслаждения сжимало ее внутренности, трепет пробегал по телу — ощущения были такими явственными, что казались настоящими. Когда она проснулась, ей почудилось, что он только что покинул ее постель. Однако затем возобладал трезвый рассудок, и когда она поняла, что это всего лишь сон, то от разочарования, обиды и горечи она свернулась клубочком под одеялом и заплакала.

Именно тогда она ясно поняла, что никогда не забудет его. Он стал ее частью, ее плотью, чувством, мыслью, он навсегда останется вместе с ней вплоть до ее смерти. Осознавать это было грустно и больно.

Но теперь он был рядом с ней, настоящий мужчина, и ею овладели самые противоречивые чувства. Она сидела неподвижно, стараясь не выдать своего внутреннего смятения, избегая даже легких прикосновений к нему. Что, если она невольно выдаст себя и он догадается, насколько она неравнодушна к нему? Что, если он рассмеется ей в лицо или, что еще хуже, пожалеет ее, будет с ней ласковым, нежным и решит провести с ней еще одну ночь?

— Приехали.

Она удивленно вскинула глаза. Он с нежностью смотрел на нее, вбирая в себя каждую черточку ее лица, а затем обхватил ее подбородок ладонью — такой приятный ласковый жест.

— Не надо так переживать, воробышек, — прошептал он и легко прикоснулся к губам, от чего трепет пробежал по всему ее телу.

Но Гейбриел уже выбрался наружу и, стоя у дверей, предлагал ей руку.

Выйдя из экипажа, они направились к дому, на котором висела блестящая латунная табличка: «Детективное агентство Торна».