— Господин премьер-министр, я своими глазами видел, как некий тёмный силуэт словно бы провалился в землю на моём поле.

— «Проваливай!» — хотел взреветь Расим, но сдержал порыв ярости. Вместо этого он снова заверил мужчину, что это могло ему показаться. — При наступлении сумерек тени играют в игры с нашим взором, — аргументировал Расим и, снова указав на выход, добавил, — Но не волнуйтесь, я отправлю пару вои проверить окрестности вашего поля.

Приняв ложь Расима за правду, крестьянин с почтением и рукой у сердца склонил голову и покинул зал.

За ним в зал вошла женщина в чёрном кафтане с белой бутой, поверх был надет серый камзол с коричневой бутой, а на голове накинут большой шерстяной платок с чёрной бутой. Женщине было чуть больше сорока лет, но этот наряд добавлял её ещё десять лет. У неё были заплаканные глаза, а голос дрожал.

— Простите, что без очереди, о досточтимый господин, но я больше не могу ждать, — она встала в пяти шагах от возвышения и подняла умоляющий взгляд на Расима.

— Без очереди? — тихо повторил Расим и вопросительно насупил брови на Одила. Тот кивнул, что так надо было, и Расим обратился к женщине. — Что с вами случилось? — коротким жестом руки он позволил ей говорить.

— Не со мной, господин, — заговорила она. — Пропала моя семилетняя дочь. Я уложила её спать, а на следующее утро Марджоны уже не было в постели. Мы искали её чуть ли не всем городом, но не нашли, — сквозь ком в горле и со слезами проговорила она.

— Всем городом? — озадаченно переспросил Расим.

— Я из Чехры, господин, — вытерев слёзы, уточнила она.

— Что на это сказал наиб падишаха в Чехре? — сдвинув брови, осведомился Расим. Раздражённая нота в его голосе говорила о негодовании тем, что ради помощи в поисках дочери эта женщина приехала в саму столицу. — Чем занимается наиб Чехры?!

— «Может, лучше было бы остаться там и потратить всё это время на более усердные поиски?» — негодовал про себя Расим. Город Чехра расположен недалеко от реки Гурез, и дети часто без присмотра ходят купаться в ней. — «Может, и она утонула?» — предположил Расим, но не стал произносить очевидную мысль в слух. Он не хотел, чтобы эта безответственная мать залила своими слезами чисто постиранную дорожку.

— «С другой стороны, кто зимой ходит купаться в реке?» — засомневался Расим.

— Я направлю письмо лентяю Окилу35 и прикажу ему выделить больше людей на поиски вашей дочери, госпожа. Не волнуйтесь, она найдется, — учтиво заверил Расим и указал женщине на выход.

И снова начались просьбы по всяким пустякам. Правда, среди них были и новые просьбы. Жители Расулабада задавались вопросом о праздновании Навруза, до которого остаётся пару недель. Будет ли праздник большим или скромным? Казна обеспечит праздник или людям обеспечить всё за свой счет? Расим ухмылялся над последним, но не позволял себе язвить просителям. Некоторые же в конце своего прошения приглашали Расима на свадьбу или хатна-туй.

Расим благодарил их за это, одним он вежливо отказывал, другим обещал подумать над их проблемой или приглашением, и верно указывал им на выход.

До прихода следующего просителя Расим бросил укоризненный взгляд на старшего писаря.

— Я трачу своё время, Акмал! По-твоему, их ничтожные просьбы имеют хоть какую-то важность государству? Все их проблемы можно решить без участия дворца. Куда смотрят наибы городов? Чем заняты остальные визири?

Акмал потупился. У него не было ответа.

— Пусть принесут мне хлеба что ли с чаем! — велел Расим. — У меня желудок сводит от нытья.

Акмал с почтением и рукой у сердца склонил голову и побежал к служебной двери.

Расим же, чтобы как-то прогнать скуку, начал размышлять над разгадкой ребуса примечаний. Он повторял слова, которые смог прочитать, и сравнивал их с похожими по написанию другими словами современного языка. Записывая свои сравнения, он угадывал значения надстрочных и подстрочных знаков и вычитал лишние слоги. Однако сейчас под рукой у него не было бумаги с пером, и он делал это мысленно…

Его отвлекла громкая ругань, начавшаяся в аванзале.

— В чём дело?! — возмущённо спросил Расим и, чтобы Одил не кричал ему в ответ, жестом велел ему впустить спорящих.

В это время Акмал вернулся с Мастоной и сел на своё место. Придворная служанка принесла ему на деревянном подносе лепёшку, халвайтар и зелёный чай. Мастона положила поднос рядом с Расимом, поженила чай и отошла в сторону.

— Можешь идти, — Расим небрежно указал на служебную дверь.

Мастона учтиво склонила голову, прижав руку к сердцу, и направилась к выходу.

Оказалось, что двое соседей из Чехры, не дождавшись разрешения их спора, начали громко браниться в аванзале. Причиной тому служило срубленное ореховое дерево. Оно было одним из немногих плодоносных деревьев нетронутых Чёрной напастью в их деревне.

— Видите ли, оно мешало ему выращивать огород, — возмущался старый владелец срубленного дерева.

— Благодаря моему огороду, можно разнообразить рацион, — парировал грубый на вид ответчик сорока лет.

— Да твои картошки и помидоры гнили, не успев созреть! — скривил гримасу истец.

— Виной тому было твоё дерево, — ответчик ткнул пальцем воздух в сторону истца.

— Успокойтесь! — потребовал Расим. — «И ради этого вы приехали сюда?» — недоумевал он про себя. — Где вы были, когда он срубал ваше дерево? — в замешательстве спросил Расим.

— Мы всей семьёй помогали искать Марджону и пару дней отсутствовали дома, — ответил старик.

— Окил отмахнулся от нас, — сообщил истец на удивление Расиму, словно бы старик прочитал его мысли. — Потому я прошу справедливости у вас, господин премьер-министр. Бросьте этого человека в темницу. Он отнял у меня доход, — старик вперил на истца гневный взгляд.

Расим коротко покачал головой, удивлённый тем, что сосед ответчик вместе с истцом приехали в Расулабад решать свой спор.

— «До чего мы докатились?»

— Срубленное дерево снова не посадишь! — Расим обратился к соседям с возмущённым тоном. — Если ваши участки граничат, я советую вам, — Расим строго посмотрел на истца, посадить новое дерево в другом месте, подальше от его огорода, — он указал на ответчика. — Одними орехами сыт не будешь, — ответчик согласно покивал вслед его словам. — А вы, — Расим указал на ответчика пальцем, — за срубленное дерево возместите ему годовой доход, — категорично заявил Расим. Ответчик обомлел, а истец вроде успокоился. — А теперь возвращайтесь домой, — Расим небрежно махнул в сторону ворот.

Очередным просителем был житель Джоду. Для своих средних лет этот высокий мужчина был слишком седым. С грустью в глазах и комом в горле он рассказал, что пропал