Мадам Лилит протянула книгу принцу.

— Удостоверьтесь, дядя.

Каждая страница была разбита на столбики на двух языках. Глюттон Медоречивый держал в руках ифритский словарь.

Мадам Лилит правильно истолковала мой взгляд и усмехнулась:

— Верить на слово — слишком большая роскошь в наши дни.

Принц отыскал нужную страницу, прислонил к ней записку и сверил первое слово, затем точно так же проверил и второе, только уже по буквам.

— Все в порядке, — заключил он, возвращая словарь мадам Лилит, — можем переходить к следующей части. — Он встал, поправил мантию и предложил мне локоть. — Не откажете составить мне компанию, принцесса?

Я не отказала. А что, был выбор?

* * *

Мы следовали чередой секретных коридоров: входили в потайные дверцы за гобеленами, выходили из ниш за доспехами, чтобы тут же нырнуть в объятия фальшивых стен.

По пути я воспользовалась моментом и невинно поинтересовалась у своего провожатого:

— А это правда, что, благодаря ему, вы можете видеть будущее? — я осторожно указала на искусственный глаз.

Тот лукаво блеснул.

— Возможно, — протянул принц.

— И что кровеиты притягиваются друг к другу?

Беззаботный тон его не обманул.

— Осмелюсь предположить, принцесса, что это не праздное любопытство.

— Что вы, напротив! Празднее некуда. Просто одно время я подумывала выбрать в качестве темы для курсовой работы по артефактологии кровеит, но от затеи пришлось отказаться — слишком мало справочного материала. Вообще-то всего одна книга, и та наполовину вымарана.

— Любопытно, а я-то уж подумал, что это как-то связано с тем кулоном, который висел у вас на шее в памятный день нашей первой встречи тогда, на площади. Официальной встречи, я хочу сказать. — В горле у меня пересохло. — Правда, помнится, несколькими неделями раньше, — он задумался, — да, думаю, это было недели за две до того (когда ты камень, время течет иначе), как я испытал схожее ощущение, — он постучал по протезу, — неприятнейшее, доложу я вам: глаз жжет и готов вылезти из орбиты, поэтому я рад, что вы решили избавиться от кулона.

В его ухмылке мне почудился намек.

— Испытали схожее ощущение — хотите сказать… притяжение? — сдавленно спросила я и задержала дыхание.

«Настолько сильное, что способно притянуть владельца второго кровеита даже из другого королевства… Особенно если этот самый владелец в этот самый момент пролетал мимо с помощью свечного огарка».

Мадам Лилит, шедшая впереди и уже некоторое время поглядывавшая на нас, сбавила шаг и сладко осведомилась:

— О чем это вы секретничаете, дядя?

Но взгляд, в противоположность тону, был цепким и настороженным.

Я чуть не застонала: одна фраза отделяла меня от разгадки сразу двух загадок! Что ей стоило вмешаться минутой позже? Глюттон Медоречивый мгновенно переключился и ловко сменил тему. Можно подумать, он развлекал дам на званом вечере, а не сопровождал узницу и первую заговорщицу королевства.

Случай возобновить прерванную беседу так и не представился — мадам Лилит вилась вокруг коршуном. Единственным утешением служила мысль, что она почувствовала опасность и теперь волнуется: первый советник считала глупенькую принцессу неспособной найти связь между кровеитом и заклятием Сердцевырывания. А еще я порадовалась, что рубин фортуны остался у дракона. Подальше от ее цепких рук.

Я по-прежнему не знала, как снять заклятие с отца, зато вполне уверилась в правильности догадки, зародившейся еще среди библиотечных стеллажей Академии. Тогда она была слишком смутной, теперь обрела отчетливость и заиграла правдивыми красками. Раньше я винила Вещую Булочку в том, что оказалась в Затерянном королевстве вместо объятий Суженого. Даже подозревала, что пророчица нарочно подсунула мне бракованный огарок, чтобы избавиться от неудобной принцессы, но сейчас поняла: свеча работала исправно, просто никто не мог предположить, что на полпути к Суженому рубин фортуны притянет к глазу Глюттона Медоречивого.

* * *

Зала, в которую мы пришли, была чем-то вроде малой гостиной, давно не использовавшейся. Мадам Лилит сразу устремилась к потертому зеркалу у стены. Наверное, то самое, через которое Озриэль нашел меня. Цветочные обои показались мне смутно знакомыми.

Мадам Лилит пробормотала несколько слов, прищелкнула пальцами, и поверхность мигнула.

— Готово, — сказала первый советник, обернувшись, — зеркало распечатано, приступай.

Она едва сдерживала возбуждение. И это только начало, представляю, что будет, когда свиток окажется у нее в руках. Я взяла протянутый Глюттоном Медоречивым листок и карандаш, пишущий на любых поверхностях, подошла к зеркалу и тщательно перенесла на него заклинание вызова.

— Долго ждать? — нетерпеливо осведомилась мадам Лилит.

— Озриэль сказал, что это заклинание срочного вызова, так что…

— Привет, крошка… — раздалось из зеркала. Орест перевел взгляд на мадам Лилит и осклабился, — и еще одна крошка, — потом на Глюттона Медоречивого, — и тебе не скучать, Ваше Каменейшество.

Несмотря на шутливый поклон, я почувствовала, что ифрит предельно серьезен и намеренно оскорбительный тон — всего лишь бравада. Зря я считала, что он легкомысленно относится к ситуации с братом.

— Не смей так со мной разговаривать, — вскипела мадам Лилит, но тут же справилась с собой и холодно процедила: — Теперь слушай, ифрит. Сейчас мы…

— Как ты здесь очутилась, крошка? — спросил Орест так, словно мы были тут одни, и обвел глазами зал. — Рад, что ты вернулась к нам цела-невредима. Уже знаешь про Оззи?

Мадам Лилит чуть не задохнулась, а ее дядя наблюдал за происходящим, прислонившись к колонне, и не вмешивался. Кажется, его это даже забавляло.

— Орест, — тихо сказала я, — теперь я тоже тут, в темнице, но сейчас это неважно, — поспешно добавила я, видя, как брови ифрита поползли вверх. — Тебе нужно выслушать предложение мадам Лилит.

— Она отпускает моего брата? — перебил он, снова обращаясь исключительно ко мне и тем самым выбрав самый действенный способ вывести мадам Лилит из себя.

— Пока нет, но…

— Тогда нам не о чем говорить, — отрезал он. — И пусть не думает, что это так просто сойдет ей с рук. Не волнуйся: мы вытащим вас обоих, крошка. Никто не может посадить одного из Ирканийских под замок и выйти сухим из воды. Мы уже подали петицию подземному королю и добились поддержки Коллегии — группы самых уважаемых ифритских семей.

Если он хотел этим заявлением напугать первого советника, то добился обратного эффекта: она неожиданно успокоилась, впервые за утро, а на губах заиграла улыбка, которая, по моему опыту, предвещала неприятные известия.

— Вы могли не утруждаться, — ласково заявила она, сложив ручки под грудью. — Не далее как вчера, вышеназванная Коллегия заверила меня, что не станет вмешиваться в наземные дела, тем более что обвиняемый ифрит нарушил закон, тайно вторгшись во дворец. — Орест оторопел. Первый советник изобразила удивление: — Как, вы не знали о решении Коллегии? Ах, ну конечно, откуда вам! Ведь рассмотрение петиций от «не-очень-важных-персон» занимает время, а очередь, как я слышала, расписана на годы вперед.