Своими вопросами и теориями я заслужил особого расположение ректора и мастера Ридза. Потому по большому блату меня досрочно стали обучать плетению травников, которое позволяло экономить ману. На него я выделял час в день стандартного времени. Заклинание содержало двадцать пять рун, из которых я уже знал три. Вообще, сложность запоминания магических букв заключалась в том, что нужно было воспроизвести сложную объёмную конструкцию по памяти, как только получалось, она отпечатывалась в уме. Но это было полдела, ведь из них ещё требовалось сформировалось плетение, соединить светящиеся нити рун, дабы получить цельную картину, было той ещё задачкой. И тоже требовало массы времени, но если маг справлялся, то плетение отпечатывалось в сознании навсегда. Говорят, многие обладатели силы годами изучают несколько заклинаний, к счастью, пока мне это даётся довольно легко. Более того, я заметил кое-какую особенность рун, все они состояли из нескольких одинаковых частей, «аналог нулей и единиц» в программировании, примерно об этом я и поведал педагогам, только в упрощённой форме. Вообще, если удастся правильно разобрать символы, то, возможно, получится и углубиться в саму суть магии. У меня уже была кое-какая сформировавшаяся теория о её природе. Как сказал кто-то мудрый на матушке Земле: «Математика – это язык Бога, которым Он написал Вселенную». И это следовало проверить, так как многое в местной мифологии сходилось с этим утверждением. Если энергия – это капли творения, то руны и плетения – способ систематизации или упорядочивания её. То есть местным оставили некий инструмент воздействия на суть вещей, которую мы называем магией. По её истории ничего в книгах я не нашёл, только рассказы о древних волшебниках и их так называемых подвигах, в сущности никто ничего нового не открывал столетиями, маги занимаются лишь изучением того массива знаний, который есть, и чем больше ты знаешь и чем сильнее запас твоей маны, тем могущественнее ты становишься. Но как я уже говорил, в моём направлении искусства была настоящая дыра. Потому не удивительно, что все остальные школы относились к травникам с нескрываемым высокомерием, за редким исключением. Несмотря на дружбу с архимагом, всеми своими соображениями я, конечно, не делился, ведь за слишком революционные знания могут случайно и придушить, а потому рисковать смысла не видел, хотя сэр Нобиль казался хорошим человеком, но все хороши, пока в дело не вступает политика, да и с разбором рун на составные мы и так вступили в неизведанные области.

Вечерами я любил посидеть в одиночестве, в своей небольшой комнате общаги и поразмышлять. Кстати, быт студентов был неплохо устроен, каждый учащийся жил один. Нам предоставляли кровать, письменный стол. В коридоре стояли умывальники, заполнявшиеся водой с помощью артефактов, туалет был общим, с дырками в полу и отдельными кабинками и находился на улице. Для желающих помыться в корпусе была пристроена баня, очень не хватало душа и земного толчка, но по местным меркам, всё было довольно шикарно. Ещё радовал вид на один из многочисленных дворов академии с аккуратно подстриженными зелёными лужайками и кустами, через которые проходили ровные каменные дорожки, соединяющие корпуса. Ночью зажигались магические кристаллы, которые красиво освещали окрестности в холодных тонах. Тут всё располагало к учёбе, чем я охотно пользовался.

Я так погрузился в науку, что совсем позабыл о предстоящем бале во дворце. А вот корона, к сожалению, не забыла. Когда пришло приглашение, меня даже немного передёрнуло, нахлынули неприятные воспоминания о пыточной, которые не смогла перечеркнуть даже экскурсия по дворцу и благодарность императора, «чтоб его одолел запор!». Всей честной компанией мы отправились покупать себе наряды, я, Геро и Инган особо заморачиваться не стали – взяли костюмы одинакового фасона, напоминающие военный мундир, просто разного цвета и с какими-то дополнительными финтифлюшками у каждого. Анника уже давно подсуетилась и заранее заказала себе приталенное белое платье, разукрашенное искусственными камнями, которые красиво переливались на свету. Всё в рамках эльфийской моды, заплела волосы в толстую косу, открыв свои очаровательный ушки. Платье подчёркивало все её достоинства, что спереди, что сзади. Увидев эльфийку в таком наряде, мы все обомлели и буквально потеряли дар речи. Было ощущение, что с нами в карете поедет голливудская звезда. Мы же на её фоне казались неприметными телохранителями. Первым опомнился Инган:

– Леди, вы прекрасны!

– Благодарю. – сдержанно ответила она. Мы вышли из главного входа академии, куда нам должны были подать карету.

–Ээ, подруга, чуэт моё сэрдце, придётся тэбя отбивать от мэстной аристократии. Аж руки чэшутся.

– Так, беспредельщик, даже не думай,– строго сказал я,– мы идём в культурное общество, веди себя подобающе.

Все трое начали откровенно ржать надо мной.

– Что?

– Да послэ нэскольких бокалов твоё, как ты выразился, культурноэ общэство прэвратится, как бы это помягчэ тэбэ сказать, о, придумал! В нэкультурное, совсэм, совсэм некультурное.

Анника поддержала Геро:

– Ты же впервые на приёме такого рода, потому эти напыщенные аристократы будут паиньками только в императорском зале, а вот за его пределами количество придурков на квадратный метр вырастет в геометрической прогрессии.

– Тогда из зала не выходим, никаких драк, я серьёзно.

И многообещающе посмотрел на орка с гномом.

– И Анника, свет очей моих, пожалуйста, будь сегодня чуточку посдержанней? Смотри, какое у тебя красивое платье, давай не будем его портить.

У эльфийки гневно покраснели ушки, и она более резко, чем сама того хотела, сказала:

– Я что, по-твоему, какая-то истеричка? Я сдержанная! – воскликнула она, а в руке автоматически зажёгся фаербол.

– Вот, об этом я и говорю. – показал я глазами на клубок огня.

Анника даже мило засмущалась.

– Ани, я не прошу тебя не быть собой, просто прежде чем бить головой в нос, попытайся хотя бы поговорить.

– Хорошо, я поняла. – недовольно пробурчала она.