Затем я ела, забравшись с ногами на стул, и рассказывала о своих приключениях, а Стик слушал, безмолвно и неподвижно сидя рядом, и в этот момент я поняла, что моя семья это не только мои родичи, но и он — бессмертное существо, древний, могущественный дух, из прихоти взявший надо мной опеку. Я не заметила, как заснула за столом, и проспав почти целые сутки, проснулась уже ранним утром следущего дня в своей постели.

Сладко потянувшись, позволила ещё несколько минут подремать, и лишь затем отправилась принимать водные процедуры. Лишь вытирая влажные волосы полотенцем, стоя у окна, я поняла, что меня беспокоило с самого моего пробуждения. Слишком тихо. Ни одного звука не раздавалось с улицы. Я жила в очень тихом районе у самого парка, и обычно здесь бывало достаточно безлюдно в будни, но в выходные район оживлялся — люди стекались в парк, чтобы провести первые тёплые деньки на природе. Мамаши с колясками, пожилые дамы с собачками, франтоватые кавалеры на породистых лошадях — нет нет, да и раздастся раскатистый смех с улицы или детский плач разобиженного на свою няню ребёнка. А сейчас с улицы не раздаётся ни звука, хотя из открытого окна, выходящего на парк, я вижу, что сегодня собралось достаточно праздно шатающегося народа. Чудеса, да и только. Хотя я знаю, кто отвечает в моём доме за чудеса.

Спустилась вниз и неуверенно заглянула в открытую дверь подвала.

— Истик?

Возможно, он уже ушёл, бродит где-то по улицам своего города, и даже если услышал меня, едва ли будет возвращаться обратно. Я закрыла дверь, повернулась к ней спиной, и вздрогнула. Никак не могу привыкнуть к тому, как он появляться за спиной.

— Тебя ждут у дверей.

— А почему не стучат? — удивилась я.

— Стучали пару часов назад. Я убрал все звуки, чтобы ты могла выспаться.

— Понятно, — вздохнула я, и отправилась взглянуть на раннего гостя.

На крылечке сидел Тари, смотрящий на меня взглядом побитой собаки. Я тут же почувствовала вину — уехала вчера как ни в чём не бывало, оставив его с не с слишком дружелюбными к салдорцу арэнаи. В душе, напополам с виной, закипал гнев на моих родичей.

— Тебя что, мой дед выкинул из дома?

— Нет, я сам вызвался прийти.

— По чужому городу?

— После Пустошей мне мало что страшно, да и не такой уж я деревенщина, чтобы потеряться. Я много где бывал с господином Орани, — он порылся в кармане, и что-то оттуда достал: — я принёс тебе записку от Эрика.

Развернула небрежно смятую бумажку — просит приехать как можно скорее. Рорик требует. И приписка про то, что дед не слишком хорошо себя чувствует, и время не ждёт. Сердце кольнуло чувством вины — уехала, даже не поинтересовалась, всё ли хорошо у Рорика. Но бежать по первому зову тоже не хотелось. Дед был известным манипулятором, и даже своё нездоровье использовал как способ воздействовать на меня…

— Я сейчас отправлюсь в усадьбу Эйнхери, но перед этим мне нужно заглянуть кое-куда. Ты со мной, или останешься здесь?

Салдорец встревоженно взглянул в приоткрытую дверь, как будто пытаясь увидеть что-то внутри.

— Тари?

Он встряхнулся.

— Не хочу оставаться здесь.

Я внимательно посмотрела на него:

— Что-то чувствуешь?

— Скорее, кого-то, — пробормотал он, испуганно съёживаясь.

— Всё в порядке, тебе не причинят вреда. Но… лучше останься на улице. Я только переоденусь, оставлю еду для кота и захвачу вещи.

Стик сидел на подоконнике в моей комнате, выглядя на фоне идиллического, светлого пейзажа мрачным, гротескным персонажем древних легенд. Впрочем, он и был таким персонажем.

— Он почувствовал меня.

— Очевидно.

— Мальчик не обычный человек. Я чувствую в нём силу, сродни моей. Это тот, кто выпил Ниаз?

Вчера я рассказала Стику про то, что мы убили Богиню бурь, но я так и не поняла, зол ли на нас дух или ему всё равно.

— Ты хочешь мести? — настороженно спросила я.

— Нет. Это была честная битва, и Ниаз оказалась слабее. Она получила то, что заслуживала. Но человек с силой духа — это не правильно. Салдорец может быть опасен, так как в отличие от нас не скован никакими правилами.

— Он также может быть полезен, — возразила я. — А мне сейчас нужна любая помощь. Пожалуйста, не трогай его.

— Как хочешь, — пожал Стик плечами, как мне показалось недовольно, и исчез.

Одеваясь в столь привычную для меня когда-то одежду — длинную тёмную юбку и плотную белую блузу, сверху которой я накинула строгий жакет, я подумала о том, как многое изменилось за это время.

Я изменилась. Даже в своей старой одежде я была другая — и внешне, и внутренне. Взгляд в зеркало это подтвердил. Исчез светский лоск, исчез образ загадочной леди — я была тем, кто я есть, и ничего больше. Вздёрнутый нос с мелкими пятнышками веснушек на загорелом лице, выгоревшие короткие волосы, совершенно возмутительным образом игнорировавшие попытку собрать их в причёску, серые глаза, смотревшие на мир не снисходительно и строго, как когда-то, а скорее, дерзко.

Когда я перестала прятаться от реальности, от себя? Наверное, это произошло тогда, после салдорской пустыни, после моей смерти в Пустошах. Я стала собой, но зато познала страх и беспомощность. И лишь после того, как испила из Источника, после того, как я обрела вторую сущность, я избавилась и от этого страха.

— Куда мы идём? — спросил Стик, спеша за мной. — Дом Эйнхери в другой стороне.

— Навестим одного старого знакомого. Я обещала ему кое-что передать.

У меня было много вопросов к Грегори.

Несмотря на мои опасения, во дворец нас пустили без проблем — правда, проводили излишне внимательным взглядом, но тут мне опасаться было нечего. Ещё до того как стать имперским боевым магом и войти в пятёрку, я служила в дворцовой страже и была в достаточно неплохих отношениях с капитаном гвардии, так что можно было надеяться, что он даст мне фору, а то и вовсе проигнорирует моё появление во дворце. Не то что думала, что Майстер дал приказ о моём аресте (на столь крайний шаг он не решился бы даже сейчас, в помрачённом состоянии рассудка), но задержать для "беседы" он вполне мог — а не встретившись предварительно с Канцлером и Рориком, я не готова была отвечать на монаршие вопросы. Слишком многое могло быть понято неправильно.

Тари тоже вызывал некоторые вопросы — всё же нечасто появлялись салдорцы в самом сердце Империи арэнаи. Наш путь сопровождали шепотки и недоуменные взгляды, но никто не