«Мне хотелось бы взглянуть на то, что заставило бы тебя паниковать», – подумала я и тут же осознала, что на самом деле мне этого совсем не хочется. Ни за что на свете.

– Ураган разворачивается.

Я ощущала в воздухе яростное напряжение, мелкие частицы взбалтывались и перемешивались, формируя некие схемы, которые вышвыривались прочь центробежными силами. Шторм, вышедший из-под контроля в Атлантике, направлялся сюда. Я повернулась в сторону моря и изменила фокусировку взгляда. Я впитывала теплый сильный бриз, отголосок того, что развивалось в треклятое начало урагана. С текущим темпом роста он грозил достичь скорости ветра, достаточной для того, чтобы выбить стекла в каждом из домов, стоящих на его пути. По мнению авторитетных экспертов, ни один ураган не способен разрушить эти небоскребы, но они никогда не видели мощь, подобную выплескивающейся с Атлантики.

Немногие видели подобное и выжили, чтобы рассказать.

– Ты не можешь что-нибудь с этим сделать? – спросила я, чувствуя неподдельный ужас, все мои нервные окончания дрожали при одном прикосновении этого ветра.

– С этим? Конечно.

Ничего не произошло. Я посмотрела на него, но он все еще сосредоточенно разглядывал здание.

– Что, ты имела в видупрямо сейчас?

– Будет слегка поздновато, когда ураган пронесется здесь, и весь Манхеттен превратится в величайшую в мире лавку старьевщика.

Взгляд его темных глаз обратился к горизонту, затем вернулся ко мне.

– Я не пускаю его к морю. Принимая во внимание, что это не единственная, чертова неприятность, я думаю о том, что лучше всего сделать прямо сейчас. Если, конечно, ты не считаешь, что территорию пяти штатов вокруг Йелоустона можно вполне пустить на древесный уголь. Ты когда-либо слышала о балансе сил?

Баланс великолепно выглядит в теории. Гораздо хуже, когда приходится делать выбор, который кому-то будет стоить жизни.

– А что с Калифорнией? Или ты запишешь ее в графу «убытки» и будешь надеяться, что Диснейленд седлает шикарный морской парк на западном побережье штата Невада?

– Атлантида когда-то имела берега получше, – пожал плечами он, – изменение береговой линии – это вопрос перспективы. Но сейчас – все в порядке. Льюис позаботился об этом. Землетрясения не будет.

Одним кризисом меньше. И если говорить о Льюисе… Я повернулась к зданию и вгляделась вновь, изучая энергетические контуры. Ах. Конечно. Они схватили его.

– Да, я знаю. – Джонатан смял стакан и попытался забить трехочковый мяч в корзину для мусора. Естественно, ему это удалось. – Учитывая, что он единственный, кому удалось совершить успешную кражу из подвалов Хранителей, это очко в нашу пользу. Это если мы можем ему доверять.

– Можем, – я не колебалась, – Послушай, все то время, как мы знакомы с ним, Льюис всегда и во всем был чрезвычайно хорош. Это одна из причин, по которой Хранители так упорно за ним гоняются. Во-первых, он обладает столь огромной мощью, что способен вершить дела невероятного масштаба. Во-вторых, они бы относились к его силе намного спокойнее, если бы он находился где-нибудь, где они могли бы его контролировать. И поскольку невозможно контролировать его время от времени, они стараются делать это всегда.

Льюис никогда не был амбициозным, но если бы захотел, то, пожалуй, способен одним щелчком пальцев многое поменять в табели о рангах Хранителей. С одной стороны, он один мог сделать работу примерно ста из них, причем, сделать ее аккуратно и гуманно. Обладая подобной силой, он не нуждался в одобрении Верховных Хранителей или Совета, да, к черту, кого угодно. Он придерживался позиции «живи-и-давай-жить-другим». И очень плохо, что Хранители не были согласны с таким положением вещей. Они боялись его с того дня, как осознали, кто он такой, и не могли перестать беспокоиться из-за него сейчас.

Особенно после того, как он, этакая задница, самовольно увел и выпустил трех джинов, только подтверждая их точку зрения.

Кое-что в изменении пульсации и цвета его сияющей ауры, на которую я любовалась, напомнило мне, как мы расстались на квартире у Патрика.

– Он может быть ранен, – сказала я, вспоминая Кевина, пинающего его по голове. Возможно, ужасно ранен. – Пол так и сказал. Льюис появился в его доме, разыскивая информацию об Иветте. Очевидно, он помнил, кто меня отобрал. Но это не означает, что он полностью восстановил форму. И если он успел столкнуться с Иветтой…

– Рану я смогу излечить. – Джонатан потянулся, отряхнул крошки и вытащил из кармана бейсбольную кепку унылого зеленого цвета. Он водрузил ее на голову. Одна рука на козырьке, другая за спиной. – Готова?

Я оглядела себя и сменила одежду на модель бизнес класса. Черный брючный костюм уместен везде, даже в здании ООН.

– У нас есть план?

– Ты их отвлечешь, а я заставлю Льюиса забрать из хранилища бутылку с Дэвидом. Примерно так.

– Дьявольский план. – Прокомментировала я сухо. На самом деле он напугал меня до ужаса.

Его глаза были тверже камня, и мягкий вечерний свет не мог придать им хоть чуточку менее грозный вид. Джонатан выгляделсерьезным.

– Это должно быть сделано. Пошли.

Мы прошли прямо через охрану. Это напомнило мне «Эмпайр Стейт Билдинг», и я удивилась, насколько сильно мне не хватает Рэйчел; она мне нравилась. Очень.И это по моей вине она…Что? Ушла? Умерла? Потеряла тело? Стала «джином прежде известным как…»? Я вспомнила, как медленно сползала ее кожа и не смогла сдержать болезненной дрожи. Сейчас Свечение стало еще более интенсивным и как бесконечная снежная буря заполняло весь эфирный план. И любой джинн – кроме, по-видимому, меня и Дэвида – выходя на тонкий план, был обречен. Даже Джонатан.

Для того, чтобы подняться на этаж, где располагалась Ассоциация Хранителей, требовалась ключ-карта, которой у меня не было, но для Джонатана это оказалось не такой уж великой проблемой. Он просто провел пальцем по щели детектора, вызывая зеленый свет, потом нажал нужную кнопку.

Лифт оказался достаточно стар, и поездка заняла больше времени, чем обычно. Мы не разговаривали, просто ждали в тишине этой карманной вселенной, пока двери не зазвенят и не раскроются, освобождая путь в длинный прямой коридор, освещенный неприметными бледными квадратами светильников.

Зал Славы. Солидные тяжелые мемориальные доски, увековечивающие выдающиеся достижения Хранителей. Они тянулись в ряд через всю стену, большинство в черно-белых траурных рамках – которые отмечали заслуги посмертно. Здесь пахло ванилью и деревом, а еще в воздухе висел слабый запах неудачи; сегодня был плохой день для каждого, находящегося в офисе. Кроме, возможно, Хранителей Земли, которые, по крайней мере, могли утешиться тем, что Голливуд не собирается превращаться в коралловый риф.

Все здесь гудело от активности. С точки зрения обычного человека, помещение выглядело как один их многочисленных офисов Нью-Йорка – люди в стильных деловых костюмах с озабоченным видом сновали из одной комнаты в другую, возбужденно переговаривались между собой или общались по телефону, таскали кипы бумаг и папок, или же напряженно работали за компьютерами. И ни одного джинна. Я понимала, почему – идя вдоль комнат и уклоняясь от особо неосторожных сотрудников, я, словно фея из сказки, тянула за собой искрящийся голубой шлейф.