Баташов протянул ему крону. Служащий отсчитал сдачу.

– Danke, – поблагодарил его Баташов и направился кратчайшей дорогой в отель.

Знакомых филеров он встретил недалеко от гостиницы. Увидев его, «Спица» явно обрадовался, но вида не подал, продолжая знакомиться с афишами, наклеенными на круглой тумбе, стоящей рядом с отелем.

В номере Баташов пересчитал сдачу и удовлетворенно хмыкнул.

Вместо девяноста геллеров Ян возвратил ему всего десять. Это значило, что встреча состоится в 10 часов следующего дня в средневековом замке короля Казимира. В его высокой башне размещались тюрьма с немногочисленными заключенными, которых сторожила постоянная охрана. Остальные довольно многочисленные помещения и подземелья были отданы в распоряжение туристов, среди которых можно было легко затеряться и при необходимости даже переговорить с нужным человеком. В одном из подземных хранилищ средневекового оружия и доспехов находился тайник, в котором Ян должен был оставить свою информацию.

Чтобы не рисковать ценным агентом, Баташов решил не встречаться с Яном, а только забрать оставленную им закладку.

Следующий день выдался туманным и дождливым. Баташов неторопливо позавтракал, потом прогулялся вокруг отеля и, только когда часы на ратуше пробили девять раз, направился по мощенной камнем дороге в сторону замковой горы. Без особого интереса разглядывая попадающиеся на пути достопримечательности: средневековую римско-католическую семинарию, иезуитский коллегиум и монастырь Босых Кармелитов, он не упускал момента, чтобы всеми известными ему способами засечь за собой слежку, но ничего подозрительного не замечал. Чтобы еще раз удостовериться в отсутствии филеров, Баташов внезапно свернул во двор монастыря и через несколько минут увидел, как по улице забегал, засуетился «Унтер», явно потерявший его из вида.

«Наверное, начинающий филер, – подумал подполковник, глядя на растерявшегося соглядатая, – это хорошо. Значит, проще будет от него уйти».

Вскоре показался и «Спица», который, выслушав сбивчивый рассказ своего напарника, сразу же направился в монастырский двор, где и увидел Баташова, разглядывающего древние фрески.

Как подполковник и ожидал, дальше сопровождал его «Унтер». Видимо, получив заслуженную нахлобучку от своего коллеги, он шел теперь за своим объектом чуть ли не по пятам.

У замковых ворот Баташов присоединился к толпе туристов и вместе со всеми направился по неизменному маршруту, проторенному уже не одним поколением любителей старины. Добравшись до освещенного факелами зала, стены которого были увешаны средневековым оружием, находящимся под охраной дюжины чучел в рыцарских доспехах, все с любопытством начали примерять на себя самые разнообразные шлемы и каски. Баташов сначала надел на голову простой спангенхельский шлем, сшитый из прочных металлических полос, и только потом примерил довольно сложную конструкцию, так называемый вендельский шлем, с металлической маской, прикрывающей лицо. Внутри этого разукрашенного миниатюрными гравюрами головного убора, за металлической пластинкой, прикрывающей затылок рыцаря, и находилась закладка. Снимая шлем с головы, Баташов незаметно сунул в рукав небольшой бумажный рулончик и, примерив еще несколько шлемов и кольчуг, вместе со всеми покинул этот замковый арсенал.

Во дворе подполковник нос к носу столкнулся с филером «Спицей», который попытался его толкнуть, с явным намерением устроить скандал, чтобы потом составить полицейский протокол. Баташов уже сталкивался с подобными действиями австрийской политической полиции, которая при составлении протокола не только выслушивала виновников скандала, но и тщательно их досматривала. Для того чтобы больше не сталкиваться с филерами, он решил нанять извозчика.

В отеле Баташов прочитал записку Яна и по известной системе все запомнил, предпочитая не записывать ее содержание даже только ему известными знаками. После этого расплатился с управляющим и на извозчике выехал на вокзал. До отхода поезда было не менее часа, и он решил прогуляться по перрону. К этому времени тучи разошлись, и над городком вновь воссияло лучезарное солнце, отдавая природе последнее осеннее тепло. Поддавшись мимолетному желанию почувствовать на себе теплые прощальные лучи, Баташов подставил лицо солнечному потоку и чуть было лицом к лицу не столкнулся с «Унтером», который попытался задеть его, но подполковник вовремя увильнул от этой явно провокационной встречи, могущей привести к скандалу. Закончив прогулку, он подошел к стенке станционного здания и, прислонившись к ней, стал терпеливо ожидать прихода венского поезда…

Через несколько дней после возвращения в Варшаву Баташов узнал из телеграммы Генерального штаба, что по информации российского военного атташе в Вене полковника Марченко он якобы был задержан австрийской полицией как российский шпион и находится в неприступном тюремном замке. Вышедшее вскоре издание «Slowo Polske», а затем немецкие, венские и берлинские газеты красочно и со смаком описывали арест Баташова: «Уже давно австрийские власти обращали свое внимание на усилившуюся особенно в последнее время работу русских шпионов, которых у нас было немало арестовано. Но все это была мелкота, главная же щука – представитель их Генерального штаба подполковник Баташов все ускользал. Неожиданно он появился, сначала в Ламберге, а затем и в Перемышле. Австрийская полиция неотступно и тайно за ним следила, ища удобного момента его арестовать, что и случилось на вокзале в Перемышле, когда взволнованный подполковник Баташов брал себе билет, чтобы ускользнуть от полиции. Но здесь подошел к нему полицейский агент и объявил его арестованным. Подполковник хотел было оказать сопротивление, но агент показал ему свои полномочия, и русский подполковник сразу же сдался. При нем найдено очень много уличающих его доказательств. Следствие ведется очень энергично. Ожидается очень интересное дело».

С тем, чтобы еще более обострить австрийско-российские отношения, австрийская контрразведка периодически штамповала и другие фальшивки, плодила самые невероятные слухи, выдавая желаемое за действительное, а газетчики ради очередной сенсации даже не удосуживались проверять информацию. Поэтому же пути пошла и российская левая печать. И Баташову стоило немало усилий, чтобы успокоить родственников и друзей, выражавших семье искреннее сочувствие.

В течение последующих, до начала Первой мировой войны лет обстановка не только между Австро-Венгрией и Россией, но и между Россией и Германией только обострялась, и уже ничто не могло удержать державы срединной Европы от нового мирового пожара.

Глава XIV

Германия, Эрфурт. 1911 г

– Дорогая, наша служба в Кёнигсберге подходит к концу, – объявил супруге Николаи после получения из Генерального штаба приказа убыть в распоряжение начальника десятого прусского армейского корпуса в Ганновер.

– Но как же наш дом, наши новые друзья? Ведь я ко всему этому так привыкла и не представляю себе жизни без соленого запаха моря и даже этих нескончаемых дождей. Да и девочки будут скучать без своей горячо любимой няни…

К тому времени семья капитана Николаи пополнилась, к явному сожалению генерала Кольгофа, еще двумя дочерями – Эльзой и Марией Луизхен.

– А мы возьмем ее с собой, – предложил Николаи, – она же стала уже непременным членом нашей семьи.

– Я думаю, девочки будут рады, – согласилась