Только что его не было, а потом – раз! – и он уже сидит у меня в ногах. В распахнутом на груди кимоно, так, что видна темная блестящая кожа. С шелковой лентой в руках. С неизменно хитрой улыбкой и пляшущими в глазах чертенятами.

– Привет, – прошептала я.

– Привет. – Ян протянул руку и провел кончиком пальца по моей ноге, от щиколотки до большого пальца. – Помнится, тебе нравился массаж?

– Да…

– Тогда начнем с него.

Ян поднялся и скользнул вокруг кровати. Протянул мне ленту.

– Завяжи глаза.

– Зачем?

– Чтобы ничего не отвлекало… от ощущений.

Он взмахнул рукой, словно фокусник, и показал мне плоскую баночку на ладони.

– У меня есть масло с запахом апельсина. Хочу, чтобы ты вдыхала его запах и наполнялась светом и теплом. Если при этом будешь глядеть внутрь себя, а не наружу… Если будешь предугадывать мои движения, а не видеть их… Если будешь предвкушать, а не знать наверняка… Тогда вкус близости будет острее.

– Ты говоришь как гурман.

– Я и есть гурман, – прошептал Ян и вернулся к моим ногам. – Я жду.

Поколебавшись секунду, я медленно завязала глаза. Прикосновение ленты было очень приятным. Она холодила и ласкала кожу. И главное, я не чувствовала себя в опасности… Ведь я боялась, что завязанные глаза – это потеря контроля. А оказалось, что это обещание неизведанного. Обещание волшебных сладостей… на десерт.

Дрожь.

Предвкушение.

То ли дело во сне, который изменил мое восприятие, то ли в демонской магии, но отключение зрения сделало остальные чувства гораздо сильнее. Теперь я слышала ночную музыку шорохов и шепотов, запахи лилий, апельсина и пряностей сплетались в чудесный букет, казалось, что я чувствую кисло-сладкий оранжевый вкус на языке, а пальцы Яна…

О-о-о, что творили его пальцы…

Он снова начал с массажа ног. Потянул пальчики, один за другим, провел вокруг щиколоток, размял своды стоп – в тот миг мне показалось, будто кости под кожей готовы расплавиться… А потом отправился выше. Нежные пальцы поднялись по голеням до коленей, и тут к пальцам присоединились губы. Он целовал кожу бедер, чуть покусывая, дул и тихонько смеялся, прижимаясь к ним щекой. А руки порхали, то взлетали и легонько щекотали меня, как крылья бабочек, то скользили по коже, не пропуская ни сантиметра, ни миллиметра плоти, горячие ладони, которые, казалось, еще чуть-чуть – и проникнут внутрь меня.

Ведь это же сон… Я застонала и выгнулась навстречу Яну. Во сне действуют другие законы. Пусть трогает меня, пусть нырнет в меня, пусть этот масляный жар окажется внутри…

– Не так быстро, – прошептал он. – Не спеши. Это все еще просто массаж.

И скользнул обеими ладонями по моим бедрам вверх, миновал трусики, распахнул полы халата, развязал пояс и принялся гладить живот.

От солнечного сплетения вниз, к пупку, задержать на нем пальцы, пощекотать, замереть на мгновение… Дождаться дрожи, которая зарождалась внутри меня в ответ на это движение, отправиться вниз и замереть, остановиться за миллиметр до края трусиков. А потом повторить. Еще и еще.

– М-м-м… – застонала я. – Ты…

И тут он поцеловал меня. Горячо и очень мягко, и при этом невообразимо жадно, будто пил из источника в пустыне, будто пытался вобрать меня в себя, опустошить до дна. Мой язык мигом оказался втянут внутрь его рта, и там… Там было остро, горячо, кисло, солоно, сладко, меня накрыло взрывом вкуса, прошило молнией, рецепторы возопили: «Еще! Господи, еще!» Этот демон на вкус был как самая любимая шоколадка, как миндальный торт, как бутерброд с черной икрой из детства, как сочный бифштекс, как самые вредные и самые обалденные чипсы, как… Нет в человеческом языке такого сравнения. Он был одновременно всем. И брал меня всю, втягивал в себя, даря взамен удивительный вкус или иллюзию вкуса.

Я обхватила его за затылок, прижала к себе и таяла. Таяла от его жара и от фейерверка новых ощущений. Не знаю, сколько продолжался наш поцелуй, минуту или несколько часов, но вдруг Ян оторвался от моих губ и скользнул вниз.

Кончиком языка через подбородок на шею. Замер на мгновение в ямке между ключиц и пополз ниже. Между напряженных сосков, над солнечным сплетением… и вот он уже погрузился в ямку пупка и легонько трогает его… Пробует на вкус.

А потом Ян стянул с меня трусики, мучительно медленно развел бедра, подложил под попу мягкую подушку, и язык его отправился ниже.

14.4

Сначала Ян меня дразнил. Кончик языка выписывал круги, скользил совсем рядом, потом отдалялся. Щекотал внутреннюю сторону бедра, то самое место, где кожа самая нежная и от прикосновения будто бьет током, потом возвращался на холмик над клитором. Приближался к нему, жарко дышал… и снова уходил в сторону.

Я задыхалась, облизывала губы, выгибалась, потом не выдержала и попыталась схватить Яна за волосы, остановить движение языка, заставить его прийти в конечную точку…

Демон в ответ тихонько рассмеялся, перехватил мои руки и мягко сжал запястья:

– Не спеши. Чувствуй. Раскрывайся. Предвкушай. – Потом добавил: – Я же не единственное пирожное для толпы гостей. Я никуда не денусь. Все достанется тебе. Одной тебе. Только… тебе.

И, окружив клитор губами, стал изучать его кончиком языка. Сначала горячо и нежно, наполняя мое тело теплом и негой, а потом движения стали более резкими, жадными, быстрыми. Вмиг стало слишком остро, слишком ярко, как будто язык слизал с меня кожу и обнажил нервы, и их закоротило. Меня просто подкинуло на кровати, раз, другой, третий, а язык не останавливался, дрожал и порхал надо мной, а губы и руки не давали никуда убежать, а на веках закрытых глаз распускались огненные оранжевые цветы.

Напряжение нарастало, но не находило выхода. Пружина в животе сжалась, и время начало обратный отсчет, но секунды растягивались в вечность, все отдаляя и отдаляя момент разрядки. Я вскрикнула и замотала головой из стороны в сторону, пытаясь то ли вырваться, то ли сдаться на волю демона, но он смеялся и продолжал сладкую пытку. Теребил, трогал, кусал, целовал, гладил.

Потом вдруг скользнул ниже. Клитор накрыла мягкая ладонь, не давая погаснуть огоньку наслаждения, а язык проник внутрь меня и принялся вылизывать, ласкать, пробегать по всем складочкам. Ох-х-х, какой у него был длинный язык…

– Ты такая вкусная, – прошептал демон. – Самая вкусная на свете!

И через мгновение вдруг мягко ухватил меня за бедра и перевернул… Или это весь мир перевернулся вокруг нас? У меня закружилась голова, и я перестала понимать, где верх, где низ, лежу ли я на кровати или парю в безвременье. Лишь тепло плескалось внутри меня, и нервы искрили, закручивая часовой механизм, приближая момент неизбежного взрыва. А Ян медленно и нежно вошел в меня… Нет, не вошел. Наполнил. Стал со мной единым целым. И стал неспешно, будто бы лениво, осторожно двигаться, не убирая ладонь с клитора.