знали, что это не предел, что настоящее безумие, сдобренное физическими повреждениями, сомнениями и паническим ужасом, ещё только начинается…

Алиса отвесила себе чувствительную пощёчину, рассчитывая, что нехитрый приём поможет вернуться в состояние здорового рационализма, и тут же разозлилась. Кого она обманывает – причина всех её переживаний не мумия, убийца, пропавшие дети или даже Марина. Дело только в Германе. В том, что он верит жене, которую совсем недавно презрительно называл бывшей. Впрочем, может, и не до конца верит, по нему ни черта не поймёшь. Но то, как он с ней общается и обращается, то, как он – абсолютно машинально! – закрыл её собой, когда нервная соперница размахивала перед Мариной пистолетом, уже говорит о многом.

Девушка судорожно всхлипнула. Соперница! Да какая из неё соперница, так, временная замена, которая по глупости позволила себе на что-то надеяться. Просто Герман не особенно доверял Игорю и его подельницам, затеявшим небольшую аферу, связанную с запугиванием одного отдельно взятого семейства сверхъестественными силами. Вот и создал такие условия, чтобы хоть кто-то из дружной компании всегда и во всём был на его стороне. Понять, конечно, можно: разумеется, дети ему важнее, чем кто бы то ни было в целом мире. А не использовать человека, который в открытую пытался использовать тебя ради каких-то денег – и вовсе грех. Но неужели он не видел, что она и так готова на что угодно, чтобы исправить свою ошибку? Видел, конечно, видел. И очень талантливо на этом сыграл.

В принципе, удивляться нечему: Герман из тех людей, кто умеет добиваться своего, и было бы странно, если бы в процессе он никого не задевал, не сталкивал с пути, не шёл по головам… Он жёсткий, сильный, местами циничный, способный манипулировать и привыкший отдавать приказы. Он просто делает то, что нужно, берёт то, что хочет, и плевать, какие руины остаются за спиной. И всё же думать о нём плохо совершенно невыносимо и почти невозможно.

Алиса поймала себя на мысли, что готова оправдать любые его поступки, и окончательно загрустила. Она присела на ствол едва не убившей её ели, попыталась протереть влажное лицо изнаночной стороной свитера и снова ощутила привычный зуд. Чёртова аллергия ещё с детства как будто намекала, что не стоит сюда соваться. Девушка, недовольно морщась, поскребла шею, потом спину, но становилось только хуже. Решив ненадолго избавиться от части одежды, чтобы кожа могла подышать, она привстала, неловко взмахнула руками, едва не потеряв равновесие, и только тогда почувствовала, что под левой ногой лежит нечто необычное.

Алиса осторожно пошевелила конечностью и робко попятилась. Разобрать, что это такое, в темноте было практически невозможно, однако она интуитивно улавливала очертания и, не желая себе в том признаваться, прекрасно понимала, куда умудрилась наступить. Открыв рот, чтобы заорать, девушка глубоко вдохнула и тут же его закрыла: какой смысл вопить, если всё равно никто не услышит, или услышат, но не те. Элементарный мыслительный процесс почти привёл в чувство, первый ужас начал сходить на нет, и, окончательно заглушив в себе порыв хотя бы тихонько поскулить, она стала всматриваться в смутный силуэт.

Тело лежало в неудобной, скрюченной позе, признаков жизни не подавало и явно намеревалось со временем составить компанию Вольдемару, к которому ранее успело прикипеть. Алиса тупо таращилась на лёгкую чёрную ветровку, едва белеющее в ночи лицо и сведённые судорогой пальцы; решить, радоваться избавлению от проблемы или нет, она не могла. Впрочем, кое-что положительное здесь точно имелось – теперь, по крайней мере, ясно, что Игорь стрелял не по детям.

Чтобы проверить свою догадку, девушка нагнулась ещё ниже и, отломив от поваленной ели тонкую веточку, аккуратно поддела полы ветровки. Развлечение было на любителя, но других не наблюдалось, а убедиться в собственной правоте было необходимо: если всё так, как она думает, Игоря смело можно снова записать в союзники, которых в последнее время явно не хватает.

Под ветровкой действительно оказалось нечто, напоминавшее мокрое тёмное пятно. Оно необъяснимо завораживало, приковывало взгляд и отчётливо ассоциировалось с бездонной чёрной дырой, в которой растворяется всё и вся. С трудом стряхнув наваждение, Алиса начала пристальнее всматривалась, пытаясь определить, кровь это или нет, и пока она была занята, рука покойника медленным, но уверенным жестом схватила её за волосы и стала тянуть вниз.

– Пустите, – всхлипнула она, не сразу обретя способность говорить. – Я вам помогу.

Мужчина с трудом открыл один глаз, обвёл её невидящим, непонимающим взглядом, потом всё же сфокусировался и что-то прошелестел губами. Хватка не ослабла, но приняла более дружественный характер – во всяком случае, Алисе очень хотелось в это верить.

– П-повторите, п-пожалуйста, – вежливо попросила она, лихорадочно вспоминая, куда сунула пистолет. Ясно, что за пояс, но с какой стороны, и не выпал ли он во время стремительной лесной прогулки…

– Бараки, – на удивление отчётливо произнёс убийца Вольдемара. Очевидно, это потребовало колоссальных усилий, потому что рука почти соскользнула с Алисиных волос.

– У вас есть спутниковый телефон?

– Бараки, – упрямо повторил он, но на этот раз менее разборчиво. Было понятно, что мужчина вот-вот отключится, и спасительное средство связи так и останется лишь призрачной надеждой.

– Телефон, – громче сказала девушка и заискивающе добавила: – Вам нужна медицинская помощь.

– По ручью, – с четвёртого раза выдавил убийца. – На север, дальше… Дальше… Крышка.

Наконец осознав, что это не бред, а попытка сообщить нечто важное, Алиса начала вслушиваться, стараясь разобрать малейший хрип, но сути так и не уловила.

– Мы там искали, – тихим, упавшим голосом проинформировала она, когда он замолчал. – Ходили по ручью. У вас точно нет телефона?

Мужчина пошевелил губами, стараясь что-то произнести, не смог выдавить ни звука и положил ладонь себе на грудь. Алиса бессильно плюхнулась рядом и, уставившись в другую сторону, очень внимательно разглядывала сияющие звёзды. Бросить человека умирать одного она не могла, но и смотреть на это была совершенно не в состоянии. Ситуация усугублялась тем, что девушка не знала, как определить, жив ли он ещё. Ясно, что ранение тяжёлое, что, скорее всего, убийца Вольдемара не выкарабкается, даже если немедленно прибудет вертолёт с мировыми медицинскими светилами, что в таких обстоятельствах шансов просто нет… Вопрос в том, сколько он будет умирать и нельзя ли чем-то облегчить его страдания. Всё-таки лично ей мужчина ничего плохого не сделал, под конец вон помочь пытался… Бараки. Откуда здесь бараки? То есть откуда, разумеется, понятно, неясно, почему она слышит о них впервые. Впрочем, существование сожжённого сарая тоже было сюрпризом, хотя, казалось бы, в детстве они с Игорем излазили