конечно! Вы в одном из самых эксклюзивных салонов в Лондоне, я настоящий волшебник, и все заранее оплачено. Вы же сразу отказываетесь от подобной возможности. Разве вам ни капельки не интересно, что задумал Эзра?

Я прищурилась:

— Дайте-ка взглянуть.

Гэри протянул мне буклет, и я чуть не выронила его, когда увидела цены.

— Для вас только те позиции, которые обведены кружком.

— Тут почти все обведено.

Гэри улыбнулся:

— Да. Я упоминал, что он заплатил вперед?..

У меня появилась идея.

— Можно мне ручку?

— Он неохотно протянул мне ручку и стоял рядом, ворча под нос, пока я просматривала список.

— Нет. Ни в коем случае. Только не это. Никакого воска. Увлажняющее обертывание с оливковым маслом? Вы же не индейку запекаете. Ладно, это годится.

Я вернула Гэри буклет, и когда он увидел, что осталось, лицо его вытянулось.

— Гэри, — сказала я ему, — вы ведь лучший в своем деле, не так ли? Работайте с тем, что есть.

Он снял с моих волос резинку и встряхнул локоны. Бесформенная масса рассыпалась по моим плечам. Честно говоря, я не могла припомнить, когда в последний раз стриглась. Гэри сделал шаг назад, потом еще один, как будто все еще находился слишком близко и не мог разглядеть весь объем. Он хлопнул в ладоши, требуя внимания, и крикнул:

— Мне нужно подкрепление!

Сначала они решили покрасить мне волосы.

— Не стоит.

— Это будет выглядеть так естественно, что вы даже не заметите. Мы укротим и подчеркнем ваши буйные кудри.

— То есть волос у меня одновременно и слишком много, и недостаточно?

— Теперь вы это понимаете.

Я как следует поразмыслила. Обычно я даже не задумывалась о том, чтобы покрасить волосы, ведь в Лондоне это стоит примерно как небольшой автомобиль. Кроме того, меня много лет безжалостно дразнили в школе, и мне потребовалось много времени и усилий, чтобы взрастить в себе любовь, которую я теперь питала к своим рыжим кудрям.

И все же преображение необходимо, я хотела произвести впечатление, тем более мне это ничего не будет стоить… Я заставила Гэри показать мне оттенки, которые он собирался использовать, прежде чем согласилась.

— Займет всего семь часов, — сказал он, смешивая краску. — Вот уж повезло.

В ромкомах преображение ускоряют с помощью монтажа. Мне же пришлось высидеть несколько отупляющих часов. В киноверсии вам навряд ли покажут получасовой телефонный разговор героини с мамой о платье подружки невесты или ту часть, где она подкрепляется сэндвичами.

— Теперь макияж! — скомандовал Гэри всего четыре часа спустя, и девушка с короткой стрижкой и фарфоровой кожей притащила огромную серебристую тележку. Следующие два часа он потратил на создание на месте моего лица чистого холста, стирая с него каждую веснушку, захватив и шею до самых плеч. Перед началом работы Гэри для пущего эффекта закрыл зеркала. Поднапрягшись, я сумела разглядеть, что моя кожа приобрела ровный кремовый оттенок. Затем с большим мастерством и тщательностью Гэри принялся рисовать мне новое лицо.

Еще через час он утер лоб.

— Хорошо, мы закончили.

Его команда собралась вокруг, чтобы посмотреть; выражения их лиц ничего мне не говорили. Он разогнал их.

— Эви, дорогая, — провозгласил Гэри, — я разглядел в вас дерзкую девчонку, и, ей-богу, сдается мне, мы ее выманили. Я верю, что вы готовы к последнему штриху.

Меня втолкнули сквозь плотные шторы в раздевалку. На банкетке стояла большая шестиугольная коробка цвета вареной сгущенки, перевязанная атласным бантом.

— Что это? — спросила я у Гэри, который маячил за примерочной.

— Надевайте!

Я потянула за ленту и сняла крышку. На слоях хрустящей кремовой папиросной бумаги лежала небольшая тряпочка темно-зеленого, почти черного цвета. Я прикоснулась к ней. Мои ногти были точно такого же оттенка. Ткань приятно зашелестела, когда я достала платье из коробки, подол скользнул вниз и растекся по полу. Внизу стояла пара черных лакированных туфель на каблуках, с красными подошвами и шелковыми бантами на лодыжках. Рядом с коробкой лежало и нижнее белье. Очень утягивающее.

Смирись, Эви. Оно того стоит.

— Я готова, — крикнула я.

Гэри мгновенно отдернул занавеску в сторону. Увидев меня, он замахал руками.

— Так и есть, настоящая дерзкая девчонка! — воскликнул он. — А теперь встаньте тут и закройте глаза. — Три, два, один.

Я открыла глаза. Гэри выкатывал огромное зеркало. Возле меня собралась вся команда, а также несколько клиентов. Впервые в жизни никто не мог заметить, что я покраснела.

— О боже!

Гэри чуть не рыдал от восторга.

— Вам нравится?

Девушка, которая смотрела на меня из зеркала, была не Эви Саммерс. Передо мной стояла незнакомка в платье, которое обволакивало все ее изгибы невесомой дымкой. Сверкающая спираль гладких волос красивого рыже-золотого оттенка покоилась на обнаженном плече. Именно о таком оттенке я мечтала в юности. У этой особы была бледная, почти прозрачная кожа, огромные сапфировые глаза и темно-малиновые губы. Я вынуждена была признать, что она красавица.

Но это была не я.

— Спасибо, — сказала я, не находя более подходящих слов.

Гэри поцеловал воздух рядом с каждой моей щекой.

— Вы выглядите как воплощенная греза, — сказал он.

Да, греза, в которой прекрасный принц говорит девушке, что влюбился в нее, а затем превращает в совершенно другого человека.

Почему-то я не удивилась, обнаружив, что Эго приехал на лимузине.

— Подожди, — приказал он с заднего сиденья, прежде чем я успела сесть. Он на мгновение задержал на мне взгляд. Губы его изогнулись в медленной, довольной улыбке. — Эви Саммерс, вот ты какая!

— Что скажешь? — Я крутанулась на каблуках, чувствуя, что правая лодыжка вот-вот подвернется.

— Потрясающе, — признался он. — Это совершенно новая ты, Рыжая.

Я медленно выдохнула, чувствуя, что стянутые тональным кремом щеки не дают полноценно улыбнуться.

— Хочу поблагодарить тебя.

— Не за что, — сказал Эго, разливая по бокалам шампанское.

— Я всю свою жизнь была скромным полевым цветком, а ты сотворил из меня розу.

Эзра настороженно покосился на меня:

— Рад, что ты так думаешь. Ты наконец сядешь в машину?

— Мне потребовался этот макияж, чтобы наконец понять, какая я красивая.

Прошло несколько секунд.

— Похоже, ты не слишком довольна?

— Ты думаешь? Думаешь, я недовольна самой оскорбительной, самой женоненавистнической и высокомерной выходкой, которая только возможна, да, Эзра? — наконец взорвалась я. Он чуть не выронил бокалы. — Я здесь только для того, чтобы лично сообщить тебе, что наше свидание отменяется.

— Я хотел дать тебе тему, о которой можно было бы написать! — вырвалось у Эго. Я в замешательстве уставилась на него. Он придвинулся к дверце и серьезно посмотрел на меня. — В твоем отчете о романтическом свидании.

— Каком свидании?

— Вот этом.