Сила вырвалась из ключа потрескивающими лентами, напоминавшими молнии, и пересекла пространство между хорадримами. Полоса энергии встретилась с ангелами, атакующими справа, отбросив их в сторону, точно шлюпку на штормовых волнах. Каллен выпустил второй заряд, на этот раз через плечо Тираэля. Преследователя мятежного архангела подняло вверх и швырнуло на клумбу в двадцати футах от него.

«Я недооценил его», – подумал Тираэль. Эта мысль придала ему сил, но ангелов было слишком много. Остальные хорадримы уже добрались до Палат Павосудия и исчезли внутри, но это не принесло ему утешения – разумеется, внутри их встретят другие стражи.

Отряд воинов света в полном боевом облачении вышел из открытых арок, тянувшихся вдоль дальней части садов, и направился к ним. А следом летел Сикарай. Разрушитель преодолевал разделяющее их пространство точно мстительный бог, а его оружие ослепительно сияло. Каллен развернулся к нему и попытался выпустить новый заряд энергии, но, видимо, его уверенность пошатнулась, и огромный воин с легкостью отразил удар.

Когда Сикарай настиг их, Томас встал перед Калленом. Тираэль пытался прийти ему на помощь, но было слишком поздно: разрушитель обрушился на ученого, нанося удар, который разнес на куски меч Томаса, а самого хорадрима швырнул на колени.

Томас поднял руку, словно пытаясь отразить атаку Сикарай, и очередной удар разрушителя аккуратно отсек его предплечье чуть выше запястья. Из обрубка фонтаном хлынула кровь, забрызгав цветочные клумбы. Ученый вскрикнул, стискивая зубы, и на его лице отразилось удивление.

Сикарай вновь замахнулся, и этот удар едва не разрубил Томаса пополам.

Хорадрим рухнул вперед, уже мертвый. Его тело ударилось о раздробленную поверхность дорожки, а кровь окрасила кристаллы в красный цвет.

Каллен опустился на колени рядом с телом друга, а Сикарай вновь занес меч. В следующий момент что-то массивное ударило Тираэля сзади. Милосердная тьма приняла архангела в свои объятия, и больше он ничего не чувствовал.

На мгновение Микулов задержался в тени колонн, заканчивающихся высоко над его головой. Здесь оказалось прохладнее, но не менее роскошно, чем в Садах Надежды; каждое новое место на Небесах было поразительнее предыдущего. По сравнению со всем этим монастырь в Ивгороде казался просто игрушкой в руках великана. Монах осознавал, что огромный размер и величие входа должны вселять страх, внушать уважение и показывать всю торжественность того, что происходит внутри Палат Правосудия.

«В этом месте хранят молчание».

Монах прошел через портал совсем в другой мир, где действуют другие правила и господствуют чужаки, которых он не знал.

И в этом месте Микулов остался один.

Когда Джейкоб, Шанар и Джинвир со всех ног мчались к выходу из садов, он, задержавшись на мгновение, развернулся, собираясь помочь Томасу, Каллену и Тираэлю, которые отстали. Но на тропинке между ними стояло полдюжины ангелов, размахивающих оружием, а когда монах повернул обратно, то обнаружил еще нескольких прямо на тропинке перед собой. Тогда он срезал путь через клумбы и, пробежав между двумя массивными деревьями из света, направился к открытой арке слева от того места, где исчезли остальные.

Микулов заглянул в Сады, и от того, что он там увидел, у него застыла кровь в жилах: Томаса, Каллена и Тираэля настиг отряд воинов света во главе с Сикарай. Огромный воин налетел на хорадримов, точно ураган, отразил жалкую попытку Каллена остановить его, сломав меч Томаса, когда тот пытался защитить брата. А затем…

Монах провел многие годы в тренировках, призванных закалить его, чтобы легко переносить физическую и эмоциональную боль. Боги поддерживали его, когда он падал, и помогали подняться, когда был слишком слаб. Старейшины проповедовали, как важно сохранять ясность ума перед лицом зла и не позволять себе никаких признаков слабости. Даже его собственная кожа за годы тренировок стала почти непроницаемой для оружия и когтей.

Но то, что он увидел, пронзило его так, словно он получил ранение. Микулов закусил губу, чтобы подавить крик, когда меч со свистом опустился, распарывая живот его другу, и кровь Томаса хлынула потоком, заливая землю.

Внезапно, ему вспомнилась дорога в Брамвелл: они, пойманные прямо за вратами Небес, Тираэль, превращающийся в безликого незнакомца в капюшоне, и Томас, обезглавленный его мечом…

В Сады хлынули новые воины света. Тираэль и Каллен затерялись в их толпе; монах видел, как Каллен рухнул на колени под морем сверкающих мечей и доспехов, а архангел был сбит с ног кем-то, налетевшим сзади.

«Они погибли». Каждая клеточка Микулова кричала ему, что он должен броситься назад и отомстить за смерть товарищей всеми возможными способами. И все же он понимал, что это бесполезно, что ему ни за что не одолеть столько воинов в одиночку.

Монах сполз на пол, ощущая, как пошатнулось его внутреннее равновесие. Ему казалось, что колонны сгибаются и выпячиваются, а тени удлиняются. Из мрака выползали какие-то фигуры в до жути знакомых одеждах. «Убийцы из Ивгорода, посланные Старейшинами расправиться со мной». Вопреки их приказу он навсегда покинул Монастырь Парящих Небес, и потому был приговорен к смерти. Убийцы преследовали его до самого края Санктуария и за его пределами.

Фигуры превратились в воинов света, занимающих позиции вдоль стен огромной комнаты, ведущей в Палаты Правосудия. Микулов покачал головой, пытаясь отогнать навалившийся на него туман. Разумеется, откуда здесь, на Небесах, взяться убийцам из Ивгорода? Но угроза, тем не менее, была весьма реальной.

Микулову вспомнилась битва при Геа Куле много лет назад, когда на них наступала орда демонов и надежды на спасение почти не было. Тогда он призвал на помощь внутреннюю силу, о существовании которой раньше и не подозревал, и энергию, скопившуюся у него в груди, которая, вырвавшись, разорвалась, словно крошечное солнце, уничтожая его врагов и раскалывая землю под ногами.

Он понял, что это было пробуждение силы, дарованной ему по праву рождения: его обращение в воина-нефалема, способного найти связь с истинным источником его силы.

«Дайте мне силы сделать то, что должно». Смерть его друзей будет напрасной, если черный камень души останется на месте. Оставалось надеяться, что Джейкоб, Шанар и Джинвир уже на пути в Зал Совета. Он же должен сделать все, чтобы отвлечь внимание от них и дать товарищам шанс исполнить задуманное, чего бы это ни стоило.

Микулов закрыл глаза. Внутри него что-то разрасталось, будто огонь, способный обратить все в пепел. Он видел волны, бьющиеся о скалы, проливные дожди, хлеставшие по склонам гор. Он видел ураганы, вырывающие с корнем деревья, словно хрупкие веточки, и циклоны, закручивающие и разрывающие все на своем пути. Боги жили во всем, их сила была всепоглощающей, и внутри себя монах одержал верх над этой силой, которая напоминала яростного демона, готового вот-вот вырваться на свободу. Он держался, когда она начала пылать, и стиснул зубы, позволяя этой силе набрать мощь и охватить все его существо.