– Ты знал? – Женька прищурился, развернувшись к нему всем корпусом.

– Мы не хотели, чтобы ты расстраивался.

– Класс! – восхитился Женька. – Вот только тебе она рассказала, а мне – нет. То есть она сразу решила меня обмануть.

– Я просто не хотела делать тебе больно, потому что невозможно ведь выбрать между двумя дорогими людьми. Ты бы не поверил, что твой дядя…

– А я и сейчас не верю. Ясно? Я считаю, что у него был план, и он бы нас спас, если бы не вот это все, – Женька обвел рукой комнату.

– Жень, ну нельзя же быть таким наивным, – серьезно сказал Валера. – Матвей Семёнович оставил нас в пещере…

– Да иди ты! – Женька направился к выходу. В дверях он повернулся к Еве и сказал: – Пока мы здесь, держись от меня подальше. Ясно?

– А когда мы вернемся? – с горькой усмешкой спросила Ева, не уверенная уже ни в чем: ни в возвращении, ни в себе, ни в Женьке.

– А там мы избавимся от общества друг друга.

– Ты решил уйти из школы? – встрепенулся Валера. – Жень, ну это же глупо!

– Глупо считать друзьями тех, кто обманывает тебя при первой возможности.

Вряд ли было легко хлопнуть четырехметровыми дверьми, но Жаров справился.

На улице после недавнего ливня было пасмурно и холодно. По небу медленно плыли грязно-серые тучи, и на их фоне замок Кощея казался нарисованным. Ева думала о том, что Иван, должно быть, в душе расстроен таким приемом, а еще о том, что нужно все-таки поддержать Лику, отыскать Глеба и узнать, чем закончился их разговор с Кощеем и на что им теперь рассчитывать. Но вместо того чтобы сделать хоть что-то полезное, она бесцельно бродила вокруг замка, удивляясь тому, какой он огромный и как много всего они пропустили в прошлое пребывание здесь.

За замком обнаружился выстриженный из кустов лабиринт, зайти в который Ева не рискнула. Вместо этого она поднялась по каменным ступеням на смотровую площадку и, опершись о перила, принялась разглядывать лабиринт сверху, отмечая, как много в нем ложных дорожек, заканчивавшихся тупиком. Прямо как в истории ее короткой дружбы с Женькой. Стоило один раз свернуть не туда – и ты уже в тупике, из которого не найти выхода.

Ева прикрыла глаза, подставив лицо прохладному ветру. Перед мысленным взором возник Никита в день их знакомства, когда он показывал им территорию РАВ.

«Моя мама разочаровалась в волшебстве», – сказала ему тогда Ева, а Никита ответил: «Бывает». Ева тоже, кажется, разочаровалась в волшебстве. Или же в волшебниках. Как просто и без раздумий они жертвовали другими ради достижения своих целей. Матвей Семёнович – братом, Кощей – сыном…

Кто-то легонько задел ее руку, и она открыла глаза.

Кощей оперся локтями о балюстраду рядом с ней. Глядя на раскинувшийся внизу лабиринт, он сказал:

– На рассвете я отведу вас к выходу в твой мир.

Ева ждала, что он привычно добавит «дитя», но он этого не сделал.

– Спасибо, – прошептала она и посмотрела на его профиль.

Несколько дней назад она так же стояла рядом с Вием и смотрела на сад у стен его замка. Кощей с Вием были чем-то похожи. Только Кощей был… живым, а Вий, кажется, отдал свою жизнь за то, чтобы стать всесильным.

– Вы вправду были в плену у братьев? Сказки не врут?

– Сказки никогда не врут, дитя, – не отводя взгляда от лабиринта, ответил Кощей. – На то они и сказки.

– Сколько лет вы искали Ивана?

Да, она была неудобным собеседником, о чем без конца говорил ей Никита, но Кощей в этот раз не запрещал задавать вопросы. Как будто он был не прочь дать ответы.

– Пять десятков лет, – сказал он.

Ева тихонечко присвистнула, и Кощей улыбнулся уголком губ.

– Но теперь вы, должно быть, рады. Он наконец дома, – вежливо сказала она.

Мужчина медленно кивнул и неожиданно произнес:

– Этот лабиринт создал Никита. Когда-то здесь был сад с каменными статуями: я, было дело, превращал в камни царевичей, богатырей и прочий сброд, что пытался нападать на замок. Никита предложил сыграть в шахматы на этот сад. Выиграю я – он ухаживает за деревьями три года и три месяца, выиграет он – забирает это место себе и делает из него все, что заблагорассудится.

Кощей замолчал, скользя взглядом по аккуратно выстриженным кустам.

– Он выиграл? – спросила Ева.

– Как видишь. Пришлось всех расколдовать, выгнать прочь, а сад отдать неразумному мальчишке. Он все тут засадил и создал этот лабиринт.

– Лабиринт классный, – похвалила Ева. – Я всего три выхода из него нашла, а в середине так накручено, что можно, наверное, день блуждать.

– Лабиринт совершенно бессмысленный, – вздохнул хозяин замка. – В любом тупике можно просто попросить у кустов расступиться, и они расступятся.

Ева удивленно уставилась на переплетение дорожек.

– Потому что тупиков не бывает, – сказал Кощей с очень характерной Никитиной интонацией. – Кто его этому научил, непонятно.

Ева улыбнулась сквозь набежавшие слезы.

– Он очень боялся, что вы туда спуститесь. Говорил, что подземное царство вас не выпустит. Это правда?

Мужчина вновь медленно кивнул, все так же глядя вниз.

– Нужно что-то придумать.

На это Кощей ничего не сказал. Оттолкнувшись от парапета, он выпрямился во весь рост и развернулся, чтобы уйти.

– Вы отпустите с нами Жениного отца? – спохватилась Ева.

– Он нездешка, – вместо ответа сказал Кощей. – Его место здесь.

– Его место с сыном. Пожалуйста.

– Если он захочет, я не буду его удерживать.

Ева зло рассмеялась.

– Вы же знаете, как работает этот ваш дурацкий мир! – Она понимала, что повышать голос на Кощея – плохая идея, но остановиться уже не могла. – Вы ведь знаете, что ему здесь нравится, потому что только здесь волшебник может быть счастлив!

– Ты сама ответила на свой вопрос, Ева.

– Это нечестно!

– Это самый честный выбор, дитя. Он либо останется в мире, в котором у него нет забот, где он всесилен и от этого счастлив, либо уйдет туда, где ему никогда не стать истинным волшебником.

– Вы всесильны. Это приносит вам счастье? Это всего лишь волшебство. Это не вся жизнь. Сделайте так, чтобы он вспомнил о том, что можно по-другому. Иногда человеку нужна помощь, чтобы сделать правильный выбор. Помогите ему. Пожалуйста!

– Нет, – покачал головой Кощей, и Ева зажмурилась, сжимая кулаки и чувствуя, как по щекам текут слезы.

– Нет? – эхом повторила она.

– Ты спросила, делает ли меня счастливым то, что я всесилен. Мой ответ «нет».

Ева распахнула глаза.

– Нездешка вспомнит, – добавил Кощей и пошел прочь.

– Спасибо! – стирая слезы со щек, сказала Ева ему в спину, а он, обернувшись, вдруг произнес:

– Мой младший сын отвратительно играет в шахматы. Так же отвратительно, как музицирует, следует протоколу и… создает лабиринты.

– Скажите ему об этом однажды, – прошептала она.

Кощей серьезно кивнул.

Глава 35. Путь домой

Солнце только-только тронуло лучами зубцы крепостных стен, а ребята уже, отчаянно зевая, топтались во дворе замка Кощея. Женька стоял в стороне от всех, и, судя по гримасе, которую скорчил Валера в ответ на Евин безмолвный вопрос, ребята так и не помирились. Лика на все попытки хоть как-то ее расшевелить не поддавалась.

Кощея с Глебом Семёновичем еще не было. Зато рядом с Ликой немым стражем стоял Иван. Одетого в черные штаны и черную куртку, его можно было принять за Никиту. Правда, только издали. А уж когда он слегка склонил голову и спросил: «Как вам спалось, Анжелика?» – всем, кажется, захотелось взвыть. Наверное, Иван был неплохим царевичем, соблюдал протокол и, скорее всего, прекрасно музицировал, вот только это было как с безграничной силой, которая не могла сделать счастливым.

Кованые двери распахнулись, и на крыльцо вышли Кощей и Глеб. Они оба были одеты так же, как и Иван, и Ева поймала себя на мысли, что совсем не представляет Глеба в современной одежде. Для нее он был частью этого мира.

– Доброе утро. Готовы? – без предисловий обратился к ним Кощей.

– Дозволь обратиться,