Вроде нормальная, я лично ничего такого не заметила. Да, я на него не сердилась за обидные прозвища — Диз сдержал свое слово и не называл меня крошкой, — и не подозревала его во всех смертных грехах… и даже была рада увидеть его сегодня на кухне, но в целом я была совершенно обычная. И вела себя с ним совершенно так же, как с любым другим человеком.

От дальнейшего самокопания меня отвлекло деликатное покашливание.

— Не то чтобы мне хотелось поднимать эту тему, но тебе не кажется странным, что обратиться к маре, зная, какой тяжелой будет плата, предложил твой обожаемый Охотник?

Опять он будет намекать на то, что Макс не так чист, как кажется.

— «Только одна, я несколько, у меня тоже нет семьи, кто я?» — с тяжелым вздохом пробормотала я, уперев взгляд в чашку с кофе.

Диз нахмурился.

— По-моему, недостаток сна уже сказывается. В этом предложении нет никакого смысла.

Ну да, кому я снова цитировала поп-культуру?[16]Тому, кто точно не оценит.

— Сейчас ты сообщишь, что Макс — мой наблюдатель, которого приставили ко мне Охотники, — перевела я предыдущую фразу на нормальный язык.

— Ты сама это сказала. И ты подозрительно спокойна, — окинул меня оценивающим взглядом Диз. — Давно догадалась?

— После твоего первого намека.

Кажется, мне удалось его удивить.

— Я же здесь диковинка, верно? Обычный человек, невесть как попавший в ГООУ. Никто об этом не говорит, но это… чувствуется. — Именно поэтому я ни с кем не сблизилась, кроме Софии, Макса и Райли. Каждый раз терпеть удивленные взгляды и расспросы… В них не было ничего обидного, но все же было неприятно. — Таких, как я, было еще двое за последние восемь лет. Немного.

— Потому что обычно магия проявляется в первые семь лет жизни, и тогда ты бы знала к моменту поступления всё то, что знают остальные. Тебя бы изъяли и всему научили. Либо магия могла проснуться после сильного потрясения, но, полагаю, этого не было… А взрослых сюда не отправляют. Слишком малы шансы, что они научатся контролировать магию, поэтому обнаруженных взрослых магов Охотники уничтожают. Соответственно, таких случаев, чтобы они нашли кого-то за несколько месяцев до поступления и послали в ГООУ, ничего не знающего, почти нет.

Вот и у меня были подозрения, что я не просто так здесь оказалась.

— И тогда, у костра, ты сказал, что Диана выбрала меня. Что ты имел в виду?

— Это и имел в виду. Ты же не думала, что совершенно случайно подошла к ее алтарю и именно ей принесла жертву?

Вообще-то именно так я и считала.

— Мало ли куда я могла забрести по пьяни.

Диз покачал головой.

— От вина с Митикас[17]невозможно опьянеть, это не самогон, который проносят на праздники алхимики. Все гораздо проще: ты ее заинтересовала — хотел бы я знать, чем, — мне достался еще один долгий, внимательный взгляд, — и она привела тебя к себе посмотреть.

У нас были определенно разные представления о том, что значило «гораздо проще». Но если он прав, я тоже хотела бы знать, чем привлекла ее внимание. И кто «привел» меня в лес к Мору.

— В любом случае выходит, что у Охотников ко мне какой-то интерес. Тогда логично было бы поставить кого-то своего для наблюдения.

И это объясняло бы, почему Макс стоически терпел все мои закидоны, молча и не высказывая (почти) своего мнения, даже если я рвалась сделать глупость. Удержаться рядом любой ценой, пусть ему это совсем не нравилось. Я горько усмехнулась.

— Я что-то упускаю? Если ты все понимаешь, почему до сих пор от него не сбежала?

Я медленно отпила кофе. Аккуратно поставила чашку на столешницу. И решилась. Если не быть искренней в три часа ночи, то когда?

— Потому что мне нравятся люди, чью мотивацию я понимаю.

— Ты не знаешь его мотивацию, — резонно заметил Диз, — ты не знаешь его приказов.

— Я предполагаю.

Наблюдать и не вмешиваться, какие бы решения я ни принимала. Хочу вызвать демона? Пожалуйста. Хочу сломать себе шею? Вперед.

— Самому подсовывать тебе мару — это уже не наблюдение. Это прямое вмешательство.

Верно… Но у меня были предположения и на этот счет. Первое, возможно, несколько наивное и романтичное: Макс предложил помочь, зная, что остальные мои попытки добраться до правды окажутся еще опаснее. Как встреча на архитектурном факультете, например. Второе, более реалистичное: Охотникам надоело ждать, пока моя магия себя как-то проявит, и они решили ускорить события. Как там сказал Диз, «после сильного потрясения»? Наведенные марой сны соответствовали критерию.

— Тем не менее я могу понять его. И доверять ему. А вот тебя, — я ткнула в его сторону ложкой, — я совсем не понимаю. Зачем ты мне помогаешь? Да хотя бы этот конспект… где ты, кстати, его взял?

— Скопировал у знакомого, — пожал плечами Диз. — Я говорил тебе: я верю, что книги гораздо эффективнее твоих допросов с пристрастием. Но, увы, все более-менее правдоподобные книги о нас находятся в закрытой секции, и я не могу тебя послать туда.

У меня возникло впечатление, что слово «туда» было добавлено в последнюю фразу исключительно из вежливости.

— Ладно, но зачем? Что тебе от меня нужно? В доброту и безвозмездную помощь я не верю, уж извини. Для этого ты слишком часто напоминал про равноценный обмен. Так что ты хочешь получить от меня взамен, Диз?

Задав вопрос, я уставилась в поверхность стола. Почему-то смотреть ему в глаза сейчас было страшно.

— Думай.

Я уже провела не одну минуту за размышлениями, но так ни к чему и не пришла. На душе стало гадко. Собственно, я не ожидала, что он кинется отрицать наличие у себя скрытых мотивов. Надеялась, но не ожидала.

— Думай, — повторил он. Судя по тону — улыбаясь. На ум пришла лишенная веселья ухмылка — оскал — Мора. — Было бы глупо, если бы я сам раскрыл тебе свои планы.

Наконец я подняла взгляд. Он действительно улыбался — весело и лукаво — и казался еще более довольным, чем когда я похвалила его кофе. Его так обрадовал мой вопрос? Почему?

Драконья кровь полыхала золотом в лучах закатного солнца. Чистая, неразбавленная магия, запечатанная пластиковой пробкой. Красиво. Только что с ней делать, я не знала. В поле зрения попал кактус, гревшийся на подоконнике. Интересно, почему ее запрещалось проливать на растения? Я перевела взгляд с цветочного горшка на пробирку и обратно: кактус, словно разгадав мои намерения, ощетинился иголками.