Габриэль

Я поднимаю взгляд, уронив сумку на бетонный пол. Последний. Мой приказ об отправке на очередную операцию придет через восемь часов. Еще один срок. Последний длился восемнадцать месяцев. Мне сказали подготовиться, привести себя в порядок.

Я сказал им, чтобы они шли в жопу. Служба в Кувейте меня не пугает. Если я умру, то умру. Есть только один человек, о котором я забочусь. Только одна женщина, чьи чувства и переживания имеют для меня значение. Единственная причина, по которой я не хочу ехать, — это то, что меня не будет здесь, чтобы защитить ее.

Я смотрю через комнату на отца, который сидит под окном и курит травку на завтрак. Удивительно, что он вообще жив после вчерашнего провала. Моему дяде Рэю пришлось заехать за ним в мотель «Кардинал» на 17-й улице. В ярости, вызванной кокаином, он чуть не забил до смерти какую-то двадцатилетнюю девчонку после того, как тупо трахнул ее.

Мой дядя уже не раз разбирался с подобным дерьмом. Для него это рутина, и я удивлен, что он до сих пор сам не позаботился о моем отце. Единственная причина, по которой, как я могу предположить, он этого не делает, заключается в том, что у моего дяди есть свои собственные проблемы, с которыми он должен разобраться. Он нездоров, и сейчас почти все его силы уходят на то, чтобы просто встать утром с кровати. Но это было бы облегчением для клуба, потому что в данный момент отец создает больше дерьма, чем он того стоит, и мы все, блядь, это знаем.

Особенно когда мы узнали, что девушка, которую он избил прошлой ночью, — дочь вице-президента конкурирующего клуба. МК «Huesos Rosas», крупного клуба в Атланте и Колумбусе. Мы еще долго будем пытаться это исправить.

— Лучше найди свою мать. Она проплакала все гребаное утро, — говорит он между затяжками.

Я сжимаю кулаки. Я не бью его только потому, что мой дядя запретил мне это делать. В большинстве случаев это отнимает у меня все силы.

— Мы можем поехать вместе? — говорит Джейк, похлопывая меня по спине и избавляя от необходимости отвечать своему дерьмовому донору спермы.

— Да, — отвечаю я.

— Она в садовом центре, — добавляет мой отец, встает и, спотыкаясь, выходит из комнаты.

Я качаю головой. По крайней мере, мне не придется видеть его в течение следующего года. Может быть, когда я вернусь, он будет уже мертв.

Дорога до садового центра, в котором моя мама работает волонтером, занимает у нас с Джейком меньше десяти минут. Она замечает меня и начинает махать рукой еще до того, как я останавливаю мотоцикл. В последнее время она чувствует себя счастливее. Мой отец не обращает на нее внимания, поскольку знает, что, приблизившись к ней, рискует умереть от моей руки. Он знает, что она находится под моей защитой, а мой дядя позаботился о том, чтобы он не прикасался к ней, по крайней мере физически, пока меня нет. Обещание оторвать ему руки, похоже, возымело действие.

Она улыбается мне, но я вижу печаль в ее глазах, когда подхожу ближе.

— Гейб. Мой воин, — приветствует она, обнимая меня. Ее длинные темные волосы собраны для работы, а морщинки вокруг глаз напоминают мне, что она стареет. Я надеюсь, что, вернувшись домой, найду ее такой же умиротворенной и здоровой.

Джейк уходит поговорить с блондинкой, с которой работает моя мама, а мы с ней решаем пойти пообедать.

— Для парней, с которыми ты едешь, это первый срок службы? — спрашивает мама, пока мы едим.

Я киваю и откусываю от своего стейка.

— 12-е разведывательное подразделение, многие едут первый раз.

— Присматривай за ними, — говорит она мне.

Я ухмыляюсь, как будто не собираюсь этого делать. Моя работа заключается в том, чтобы выбить из них страх. Забрать у них последние остатки нерешительности и растоптать их. Они должны действовать как машины, лишенные чувств. Тогда и только тогда они будут готовы.

— Не беспокойся обо мне. Мы с Шелл поддерживаем друг у друга. Пока мы знаем, что вы с Шоном вместе, нам легче. — Ее голос срывается. Я знаю, что это тяжело для нее.

— Мама, я не собираюсь подвергаться опасности, но если это случится… значит такова моя судьба.

— Мне просто не хочется, чтобы ты уезжал. Когда ты вернешься, тебе нужно избавиться от гнева на него и сосредоточиться на своем будущем. Я знаю, что не являюсь хорошим примером. Я оставалась с твоим отцом, несмотря ни на что. — Она протягивает руку и похлопывает меня по плечу, и я понимаю, что сейчас прозвучит речь. Тереза Вульф ничего не пускает на самотек, пока не добьется своего. Даже сейчас, когда у меня нет никаких перспектив, ее карие глаза полны надежды. Это усиливает чувство вины, потому что я знаю, что никогда не найду женщину, с которой остепенюсь или свяжу себя узами брака, а она именно этого и хочет.

— Ты — не он. Тебе нужно отпустить это. Найди женщину, которая станет твоей королевой. Однажды ты возглавишь этот клуб. Жизнь в одиночестве — это пустота. — Она улыбается: — Найти любимую женщину — это начало и конец всего.

Я делаю глоток своего напитка.

— Спасибо за речь и цитаты из «Великого Гэтсби». — Я ухмыляюсь и накрываю ее руку своей. — У меня есть женщина, которую я люблю. И Джейки займет это место, а не я.

Она улыбается и качает головой.

— Дорогой, он едва справляется с тем, чтобы прожить день, не приняв ни одного плохого решения. Он больше твой отец, чем ты. Рэй этого не потерпит. Он рассчитывает на тебя.

Она широко улыбается.

— Как только ты станешь президентом, ты найдешь себе ангела, который станет твоей королевой. Ту, которая станет для тебя убежищем в этом дерьмовом образе жизни. Ту, которая подарит тебе сыновей, которых ты сможешь вырастить, чтобы они стали твоим наследием. Не его.

Я не в настроении говорить с ней о том, чего никогда не случится. Вместо этого я оставлю маме надежду, что это может произойти.

— Сейчас все это не имеет значения. Если я вернусь, то разберусь с этим. Рэй будет у руля еще пару лет, как минимум, и я не представляю, чтобы он отказался от собственного сына. Джейки повзрослеет.

— Когда вернешься, — говорит она, когда я убираю руку и возвращаюсь к еде, наслаждаясь последним обедом с ней перед отъездом.

Я откусываю еще кусочек, когда одновременно происходят четыре события. Кто-то кричит, а рядом с нами с визгом останавливается красный