— Я зайду за тобой после тренировки — и поговорим.

Малика едва выдержала несколько часов до встречи с Кириллом. Занималась без азарта, проигрывая в голове предстоящую беседу. Придумывала неоспоримые причины, чтобы он не смог отказать, заранее предугадывая всё, что он может сочинить, лишь бы откреститься от данного слова.

Закончив тренировку, Малика приняла душ, собрала влажные волосы под капюшон трикотажной кофты и остановилась перед зеркалом. Когда она озвучивала свою просьбу, не волновалась ни капли, а вот сейчас осознала, что именно требует от лучшего друга. Девушка в отражении заметно зарумянилась, в её глазах поселилась лихорадка.

Выйдя на ступени, Малика сразу же увидела Кирилла. Его фигура темнела на фоне плотных сгущающихся сумерек, как графитный рисунок. Он стоял, прислонившись к перилам, сложив руки на груди. Сосредоточенный и задумчивый.

Увидев Малику, отсоединился от темноты и втиснулся в круг света от фонаря.

— Мороженое будешь?

Малика подтянула сползающую лямку рюкзака и облегченно выдохнула:

— Буду.

По дороге к киоску шли, болтая о чём угодно, только не о том, чем были заняты мысли. Малика выспрашивала о соревнованиях, Кирилл охотно отвечал, с преувеличенным энтузиазмом делился впечатлениями и надеждами на предстоящий чемпионат.

Купив мороженое, углубились в парк, неухоженный, заросший, словно старое кладбище. Фонари вдоль дорожки работали через один, расцвечивая путь в соответствии с философией жизни: за чёрной полосой всегда следует белая.

Малика потянула руку Кирилла, пытаясь достать до его порции мороженого.

— Дай попробовать малиновое.

Кирилл послушно остановился на границе света и тени, замер, вытянув руку с вафельным рожком. Малика пожадничала, ухватила большой кусок и теперь дышала с открытым ртом, пытаясь согреть холодный ком на языке.

Кирилл смотрел на неё пристально и одновременно рассеянно.

— Как же Витольд?

Малика с трудом проглотила мороженое, почти не почувствовав вкуса, сморщилась от резкой боли во лбу.

— А что Витольд?

— Он же тот самый опытный взрослый мужик, призванный стать твоим первым любовником?

Малика отвернулась, с утрированным интересом принялась рассматривать переполненную урну рядом со скамейкой.

— Дурацкая ситуация, — наконец выдала она, всё так же не поворачиваясь, — мы с ним устроили как-то секс по телефону, он восхитился моей развязностью и порадовался, что я уже не девственница. Я солгала, что ещё в шестнадцать лет распрощалась с невинностью. Так что он ждёт от меня фееричного секса.

Кирилл взволнованно взмахнул рукой. Шарик мороженого подпрыгнул в стаканчике и приземлился на асфальте розовой лепёшкой.

— Ну, ты даёшь! Слышал, что девушки даже операцию делают для восстановления девственности, но чтобы наоборот, наговаривать на себя… это же дурость какая-то.

Малика резко развернулась.

— Мне уже двадцать лет. Витольд наверняка решит, что я какая-то дефектная, раз до сих пор не уговорила ни одного парня полежать рядом с собой.

— Балбесина и есть, — Кирилл небольно стукнул Малику пустым вафельным стаканчиком по лбу.

Она вывернулась и, отняв импровизированную колотушку, захрустела вафлей. Видела, что Кирилл обдумывает её слова, поэтому не торопилась прерывать молчание. Когда она доела пустой стаканчик, он тяжело вздохнул и переплёл её пальцы со своими.

— Эх, Кирюха. Вечно ты придумаешь себе приключения. Зачем нужна эта глупая ложь?

Малика сжала его пальцы.

— Знаю, что глупо. Но от слов не откажусь. Тогда вообще буду выглядеть полной дурой.

— Когда он приезжает?

— Через неделю. Так что решай быстрее, к его приезду я должна восстановиться после грехопадения и быть готовой к любовным утехам.

Кирилл встал у ворот парка и нехотя признался:

— Я поспрашивал о Витольде у знакомого, он уже закончил биофак, года три назад. Есть в биографии твоего любимого преподавателя не очень приятный момент. Одна студентка как-то обвиняла его в изнасиловании. Правда, там быстро всё замяли и обвинения сняли.

Малика мгновенно вспылила, глаза недобро сощурились.

— Может, такая же, как Танечка, дура.

— Я подробностей не знаю и не берусь его судить. Просто предупреждаю.

Скинув капюшон, Малика расправила пальцами влажные волосы.

— Так ты поможешь мне или нет?

Кирилл положил ладони на плечи Малики, всмотрелся в её решительное серьёзное лицо.

— Ты сама-то осознаёшь, о чём просишь? Это не поцелуи в шестнадцать лет в тёмном подъезде. Мы с тобой будем любовью заниматься. Голые. Совсем. Я тебя всю увижу, а не только одну грудь мельком. Я буду тебя касаться. Везде.

Почувствовав, как от слов Кирилла ускорилось сердце, Малика неожиданно улыбнулась.

— Я в тебя верю, Эдька. Ты не ударишь в грязь лицом и сделаешь всё как нужно. И, кстати, раздеваться полностью совсем не обязательно, можно носки оставить.

Кирилл не вынес прямого взгляда Малики, опустил глаза. Кажется, её действительно не смущала мысль о сексе, даже забавляла.

— Я могу подумать?

— Только недолго. Ответ мне нужен завтра.

На следующий день на лабораторной, во время проведения опыта на выявление белка в мясе покупной замороженной курицы, телефон Малики тренькнул одиночным сигналом. Прежде чем посмотреть на экран, она нервно выдохнула, опасаясь получить отказ, но сообщение содержало всего одно слово «Сегодня».

К вечернему событию Малика подготовилась основательно. Когда Кирилл открыл дверь, она всучила ему тяжёлый пакет, набитый чем-то стеклянным, шелестящим и твёрдым.

— Ну, товарищ хирург, приступим.

Кирилл накрыл ладонью губы Малики и скосил глаза в сторону кухни.

— Марина ещё здесь.

Малика разулась и заглянула в соседнюю комнату.

— Привет.

Окинув взглядом полную раковину посуды и безразличную к этому факту Марину, она молча принялась мыть тарелки.

— Привет, — дружелюбно откликнулась девушка, сидя на краю стола с чашкой чая в руках.

Кирилл встал в дверях. Его взгляд судорожно метался от одной девушки к другой, в глазах затаилось отчаяние, а скулы зарумянились. Он разрывался между двумя противоречивыми чувствами: стыдом перед Мариной и затаённым предвкушением ночи с Маликой.

Марина вылила остатки холодного чая чуть ли не на руки Малике и обошла Кирилла.

— Мне уже пора, завтра важный тест, — она легко чмокнула его в щёку и махнула рукой. — Пока, Малика.

Когда за девушкой закрылась дверь, Кирилл вернулся на кухню.

— Тебе перед Мариной не стыдно?

Малика безмятежно улыбнулась, будто её нисколько не заботило предстоящее событие.

— Мне — нет. Достаточно того, что тебе стыдно за нас двоих. Воспринимай это как операцию по удалению аппендикса.

Кирилл мрачно вздохнул.

— Называй это как хочешь, смысл не изменится. Это всё равно измена, — он взял тяжёлый пакет, принесённый