Все, хватит мечтать и смотреть на него издалека.

– Гильс! – Влада вдруг порывисто рванулась, крепко обняв его.

Целовались они долго, как ей показалось, целую маленькую вечность, которая уместилась в несколько секунд. Кто-то хихикал, пробегая мимо, хлопала, позванивая, дверь, шумели, как из другого мира, громкие голоса…

– Я же говорил, что Гильс наломает дров! – рявкнули прямо над ухом.

Влада отпрянула от вампира, упав спиной на стену.

Кровь в висках ритмично стучала, мир вокруг плыл, улыбающиеся рожи Ганца, Алекса Муранова и Индо Ковальски крутились, как в бешеном калейдоскопе.

– Уже пристает к Огневой! – донеслись до нее слова Ганца, будто резко включили звук. – Так, взяли дружно героя под руки и повели!

Ганц с Алексом попытались увести Гильса, но это оказалось не так-то просто.

– Что значит – я к Огневой пристаю? – возмутился вампир, вырываясь из их рук. – Это моя Элечка, а Огнева… просто хорошая девочка, она нечисть любит. Слишком хорошая как донор вампира – просто клад, нам такие и нужны…

Индо присвистнул, покрутив пальцем у виска.

– Не обращай внимания, развезло его так, что он тебя не узнает, – развел руками Алекс, глянув на Владу. – Я никогда его таким не видел, странно.

Влада только кивнула, пытаясь осознать то, что сейчас сказал Гильс.

Кажется, это называется «ушат холодной воды на голову». Хотя слово «ушат» было непонятным…

Скорее, весь Северный Ледовитый океан, который плюхнулся сверху.

Получай по заслугам, идиотка. Как он там ее назвал? Добрая и хорошая девочка, слишком хорошая, чтобы ее целовать. Просто клад для вампира, им такие и нужны…

Все что ему от нее будет нужно – немного крови, поменьше истерик и капризов. А еще внимание и забота, как говорила Эля.

– Да вот твоя Эля! – указал Алекс на темное небо. – Умничка, дождалась, пока ты от грязищи отмылся…

Эля, наряженная и красивая, хлопая сверкающими крыльями, триумфально спускалась сверху. Эффектно раскинув изящные ручки, валькирия повисла на плечах Гильса, едва не уронив его на землю.

Влада, оцепенев, смотрела на них, не отводя глаз.

До сих пор она только представляла себе, что Эля девушка Гильса, но всегда избегала об этом думать. Вот, смотри теперь, как валькирия целует Гильса в губы, и тот отвечает, осторожно проводя исцарапанной рукой по ее золотистым волосам.

Из кафе захлопали в ладоши, раздался свист и одобрительные крики.

Влада неловко попятилась, неуклюже наступила Алексу на ногу, натолкнулась на кого-то еще и побежала прочь, ничего не видя перед собой.

Дыхание перехватило, и слезы горячим ручьем обожгли замерзшие щеки.

Спотыкаясь, она быстрым шагом пересекла площадь, даже не понимая, куда идет и зачем. Улочка Сувениров, которая привела ее в такой восторг, сейчас показалась неприятной и назойливой – Влада то и дело отбивалась от настойчивых продавцов, уворачивалась от протянутых открыток, значков и фигурок, которыми у нее размахивали перед носом.

Из темноты возникали веселые незнакомые лица, сверкали горящие глаза, настоящие и залитые «Ярконом». Из теплых кафе, которые, распахнув двери, ждали посетителей, гремела музыка.

В лицо летел мокрый снег с дождем – это был большой плюс, по крайней мере никого не удивляли капли воды на лице.

Сейчас хотелось только одного – чтобы от нее все отстали, спрятаться куда-нибудь, забиться в угол и выплакаться.

Жаль, что в универе нет такого специального места для девчоночьего плача – теплого, тихого, обитого мягкой тканью, на случай, если захочется биться об стены головой. И чтобы там никого не было, особенно несносных сущей.

Постепенно толпа, идущая навстречу, поредела, а асфальт давно закончился, уступив место мокрой земле и деревьям, а потом Влада поняла, что забрела куда-то в лес.

Ее окружила тьма, где-то в вышине шумели ветки деревьев, в лицо летел снег с дождем.

Из темноты показался ствол дерева, корни которого будто пытались выбраться из промерзлой земли, Влада споткнулась об один из них и упала на ворох опавших листьев, собираясь выплакаться всласть.

Если бы от обиды и ревности человека могло разорвать в клочки, то сейчас у подножия дуба валялось бы около тысячи несчастных Влад Огневых, и все бы они рыдали в один голос.

Ради Гильса она горы могла свернуть, из унылой троечницы, которая боится до смерти годовой по алгебре, она стала отличницей в Утесуме, ее даже перестали вызывать на лекциях отвечать – и так знали, что она ответит отлично… Ради Гильса она старалась стать лучше, ведь так важно было, как он посмотрит, что скажет о ней, что подумает… А теперь…

Не нравится она ему, напридумывала себе то, чего никогда не было. Дурочка, нелепая, глупая…

– Хорошая девочка… – всхлипывала Влада в отчаянии, издеваясь сама над собой вслух. – Да он просто посмеялся надо мной… я просто никто… донор Мурановых… И еще глупая и никчемная дура…

Когда человек отчаянно рыдает, то пространство и время замирают вокруг него, и мир останавливается, выжидая, когда человек закончит плакать и начнет приходить в себя. А прийти в себя нужно было, и Влада, хоть и продолжала всхлипывать, это прекрасно понимала.

Мир постепенно приходил в норму. Появлялись звуки капающей вокруг воды, ощущение сырого холода, в нос ударил острый запах гнилой листвы.

Надо было как-то жить дальше, только с осознанием того факта, что Гильсу она безразлична. Пусть это будет не та жизнь, что раньше, но не умирать же тут от холода, скорчившись на месиве из мокрых листьев.

Влада подняла голову.

Темный лес нависал стеной, с неба летели какие-то мокрые хлопья, тут же таявшие на земле.

Ботинки промокли, а по спине, за шиворот куртки стекали холодные капли. Хорошо еще, что вокруг не кромешная тьма, а какой-то таинственный освещенный круг.

Присмотревшись, Влада обнаружила Жужика, который выжег себе дупло в стволе дерева и теперь настороженно висел в обугленной черной норке. Дождь ему явно не нравился.

Подумать только, какой верный маленький приятель. Нашел ее и теперь терпеливо ждал, когда она закончит плакать. А ведь не звала его с собой…

Влада поднялась: ноги затекли, зуб на зуб не попадал от холода.

Повсюду шумел дождь, но к этим звукам добавлялись и другие – где-то рядом плакал кто-то еще, тоненьким голоском. А может, тут действительно какое-то специальное место для плача?

– Жуж…жик, ид…ди сюда, – едва шевеля застывшими от холода губами, позвала Влада. – Слышишь? Дарт Вейдер п…плакал один в лесу и нашел огг…ромный гриб, который тоже плакал. Вот б…бред-то…