В дверь ванной снова забарабанили.

– Огнева! – вопила басом Инга. – Тебя вызывают в деканат! Вылезай сейчас же! Почему ты вообще занимаешь ванную на час?!

– В деканат, – проворчала Влада. – Отлично.

Вот что было хорошо в Утесуме, так это двери и задвижки в ванной.

Даже тролличьи мощные руки не могли сорвать ее с петель, и Инга бесновалась, исходя воплями, пока Влада спокойно одевалась и причесывалась. И очень приятно было внезапно распахнуть дверь, чтобы троллиха протаранила лбом кафельную стену, сметая по пути ряды висящих на веревочках Элиных трусиков и маечек.

– Ну все, я тебя сейчас уничтожу! – завопила Инга, пытаясь выпутаться из веревок и белья.

– Мечтай, – буркнула Влада, поймав себя на том, что повторила любимое словечко Егора с его же интонациями. От этого настроение испортилось еще больше.

Пока Инга ругалась и отфыркивалась, Влада захлопнула дверь ванной и бросилась прочь из комнаты.

Каждая проносившаяся мимо кадка с чертополохом теперь казалась ей затаившимся Егором, очень уж отчаянно хотелось, чтобы их ссора оказалась недоразумением и ошибкой, глупой и нелепой.

В Удеканатье было не протолкнуться, расправы ждали все бледные и перепуганные учителя, среди которых по-прежнему не было ни деда, ни преподавательницы кикиморологии. Возмущенный и облепленный колючками от чертополоха завхоз Фобос Карлович писал заявление об уходе, скандаля с секретаршей, которая требовала вычеркнуть из текста его прогнозы на будущее.

Влада увидела спины Алекса Муранова с Ганцем – Алекс стучал ногтем по стеклу аквариума, и полупрозрачная разъяренная физиономия водяного пыталась прокусить стеклянную стенку, чтобы оттяпать ему палец. Диня стоял рядом с потерянным выражением на личике, вцепившись Алексу в рукав, будто боялся упасть.

– А вот и несется блудная Огнева, – громко пропела секретарша-болотница. – Тебя же ждут, что так долго?!

Алекс повернулся, одной рукой ухватил Владу под руку, другой цапнул Диню за шиворот и пнул ногой дверь – в лучших традициях Мурановых, после чего они все вчетвером, вместе с Ганцем, ввалились в деканат.

Помещение деканата – темное и мрачное, с низкими потолками, будто специально предназначалось для того, чтобы устраивать разносы юной нечисти. Чтобы в разгар скандала никто не мог вылететь в окно, их попросту не было, а потолок был достаточно устрашающим, чтобы истеричная валькирия передумала взлетать, – сверху ощетинилось что-то вроде металлической ежовой шкуры.

Несколько очень хорошо дрессированных шаровых молний замерли во всех четырех углах, равномерно освещая пространство строгим белым светом. На черных мрачных стенах были развешаны картины, настолько устрашающие, что Владе даже пришло в голову, не завхоз ли их рисовал.

– Если не можете выходить в мир, Эрих, то пора уже на покой, а не занимать место ректора Утесума, – услышала Влада чей-то убийственно-холодный голос.

В этот момент старый ректор Эрих, которого Влада уже видела однажды, встал из кресла и сделал шаг вперед. Его полупризрачная фигура стала чуть ярче, обрисовалась четче – нелюдь вышел из янва.

– Я могу выйти, – с трудом произнес тот. – И не надо считать меня немощным стариком…

Он пошатнулся, будто вот-вот не устоит на ногах, и Алекс, подтолкнув Владу с Диней к свободным стульям, метнулся, подхватив старика под локоть, и помог ему сесть обратно в кресло.

Людвиг Батори, ректор МУНа, сидевший в кресле за столом, воззрился на Алекса.

– Стучаться не учили? – рявкнул он. – В чем дело, кто это?

– Я, мор Людвиг, – громко ответил Алекс, быстрым взглядом окинув сидящих в деканате. – Прошу разрешить мне присутствовать на совете, с вашего позволения.

– Муранов? – Батори, прищурив глаза, даже немного привстал из кресла. Надо же, оказывается, у очень злых вампиров зрачки могут вращаться, как расплавленная лава в жерле вулкана. – Не разрешаю. Я звал не вас, а вашего младшего брата. Вы уже здесь не учитесь, к счастью. Выйдите из деканата немедленно.

– Обязательно, как скажете, мор Людвиг, – необычайно учтиво ответил Алекс, повернувшись на каблуках ботинок почти по-военному. Дверь деканата хлопнула, но Влада тут же снова увидела Алекса, поблекшего, будто тот зашел в янв и остался стоять у стены.

Только сейчас Влада смогла оглядеться – в деканате, кроме Батори и Алекса с Эрихом, находились еще деканы – Суморок, мрачный как туча, Лили Бантини, декан Троллиума Григо Бертович, который старался выглядеть спокойным, но и у него скулы были напряжены так, что лицо стало выглядеть гораздо взрослее, чем обычно.

В двери постучалась и вошла Инга – она пыхтела от ярости, но, только бросив вокруг себя ошалевший взгляд, протопала к сидевшей как на иголках Эле и бухнулась на стул.

Влада догадалась, что троллиха не будет выполнять своих угроз и ничего говорить про Егора. Ну конечно, когда Влада с Егором стали врагами, троллихе уже совсем не хотелось, чтобы Бертилова выгнали прочь из университета…

Арман Суморок стоял на ковре, разглядывая свои ботинки, с посеревшим лицом, а Митя Новичков дрожал у стеночки, сжав руки так, будто ему было очень холодно.

– Так, кто там еще вошел? – проревел Батори таким голосом, что у Влады мгновенно пересохло в горле. – Забыли, как надо входить в помещение, где находятся старшие?!

Диня что-то пискнул в полуобморочном состоянии, а Инга, встав, попыталась изобразить что-то вроде неуклюжего реверанса и указала на Владу.

– Здравствуйте, я Огнева… – Влада решила, что надо бы тоже встать, и поднялась, только не стала делать никаких реверансов.

– Огнева? – Батори впился в нее глазами. – Ах да, внучка того самого Венго, нового учителя, – Батори прищурился. – Кстати, где он? Хотелось бы посмотреть на него. Но сейчас меня интересует другое, – он уперся свирепым взглядом в стоящего на ковре Армана и продолжил жестким, как удар хлыста, голосом: – Студент Суморок, как вы только посмели устроить такое на соревнованиях? Бои с оружием разрешены очень немногим семьям, и я был уверен, что Сумороки и Мурановы владеют подконтрами в совершенстве! Староста Вампируса, в чем дело? Я же распорядился привести сюда Гильсберта Муранова!

– Он прийти не может, в медпункте лежит… – напряженно ответил Ганц, встав со стула. – Сущи его сильно поцарапали, видимо.

– Поцарапали сущи? – Батори криво усмехнулся. – Вампир валяется в медпункте после нескольких царапин? Может быть, он попросту боится появиться здесь? Что произошло с лучшими семьями вампиров? Теперь они развлекаются, кидая подконтров на людей?

– С нашей семьей все в порядке, – глухо произнес Арман, оторвав наконец-то глаза от своих ботинок. – Не кидал я своих подконтров на трибуны, а людей вообще не видел. Если бы сущи не рванули сами в сторону – я бы размазал Гильса, как клопа. Его долго бы отскребали от земли…