проповедь, раздражает иудейский истеблишмент – тех, кто группируется вокруг храма, тех, кто заседает в синедрионе. И не просто, а чудовищно раздражает! И вот на специально посвященное этому заседание вызываются апостолы, их пытаются усовестить и заставить замолчать. Но в какой-то момент старый и мудрый фарисей (учеником которого, как потом окажется, был апостол Павел) Гамалиил, этот «уважаемый всем народом» законоучитель, просит, чтобы апостолов на время вывели, «а им сказал: мужи Израильские! подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. Ибо незадолго перед сим явился Февда, выдавая себя за кого-то великого…» (Деян 5: 34–36), – читаем мы в Синодальном переводе. «Выдавая себя за кого-то великого», говорит Гамалиил, не считая возможным произнести в этом контексте слово «Мессия». То есть, Февда выдавал себя за Мессию. «К нему пристало около четырехсот человек; но он был убит, и все, которые слушались его, рассеялись и исчезли. После него во время переписи явился Иуда Галилеянин и увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. И ныне, говорю вам, отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо, если это предприятие и это дело – от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками. Они послушались его; и, призвав Апостолов, били их и, запретив им говорить об имени Иисуса, отпустили их» (Деян 5: 36–40).

Нам очень важен этот принцип, который выдвигает мудрый старый Гамалиил: «отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо, если это предприятие… от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян 5: 38–39). Мы очень мало знаем о том, кто был этот Февда, который, правда, упоминается не только в Деяниях: о нем говорит и Иосиф Флавий; и плохо знаем о том, кто такой был Иуда Галилеянин. Но мы знаем, что в течение и того времени, когда проповедовал Иисус, и до этого, и позже, вплоть до XVII века, появлялись в истории еврейства разные персонажи, которые объявляли себя Мессией, проповедовали свое учение, собирали вокруг себя людей. И в конце концов эта проповедь кончалась ничем. Действительно, с каждым из этих лжемессий происходило именно то, что произошло с Февдой и Иудой. Их убивали, или они умирали, и их последователи рассыпались, исчезали неизвестно куда.

Один из таких мессий, думаю, что последний, был некто Шабтай Цви. Он родился в двадцатые годы XVII века в Малой Азии, в городе Смирне, был талантливейший еврей и получил блестящее образование. Он изучил Священное Писание, Талмуд, Каббалу. И, будучи всего лишь двадцати одного года, он стал хахамом, его почитали как мудреца и величайшего знатока религиозной Премудрости, этого Шабтая Цви. А молодость его приходится на трудные и страшные времена для евреев, потому что это сороковые годы XVII века – годы, когда при Богдане Хмельницком было убито более ста тысяч евреев в Украине, в Польше и в Молдавии.

Сто тысяч для XVII века – это огромная цифра! Причем, скажем, в Тульчине были вырезаны все евреи поголовно, потому что Богдан поставил условие: либо все креститесь, либо всех убьем. И все они были убиты, потому что никто не согласился креститься. Но когда крестят при помощи оружия – это страшно, это чудовищно, это недопустимо. И, конечно, атмосфера среди евреев Малой Азии, Египта, Южной Европы, на Балканах была невероятно накалена. Потому что люди начинают всего бояться, слушая, как беглецы с Украины, из Молдавии, из Валахии рассказывают о тех ужасах, которые им пришлось пережить, свидетелями которых им пришлось быть.

Вот в такой атмосфере накаленности, страха, в атмосфере ожидания конца света, когда эсхатологические предчувствия вызывают смертоубийства, когда люди начинают погибать тысячами, – в этих условиях начинает проповедовать Шабтай Цви, который объявляет себя Мессией. Вокруг него образуются толпы простого народа. Находится человек по имени Натан, который становится его «предтечей», объявляет, что Шабтай скоро станет султаном Османской империи и как султан наведет порядок по всему миру. Люди раздают имущество, жертвуют на нищих, остаются голые и босые, посвящают всю свою жизнь посту и молитве.

В это время султан Магомет IV наконец пробуждается: арестовывает Шабтая Цви и заключает его в темницу. От этого еще больше возрастает его популярность, потому что людям кажется, что раз он схвачен, значит, он как раз и есть Мессия. Похоже, что Шабтай перечитал Евангелие, потому что он, в общем, действовал почти в евангельском плане. К темнице стекаются богатые евреи со всей Европы с подношениями, дарами, деньгами и т. д. Два месяца продолжается его пребывание в стамбульской тюрьме. Затем его переводят в Эпидос, на другую сторону Дарданелл, и там уже ситуация складывается не в его пользу. И султан в какой-то момент ставит «мессию» перед выбором: либо в него будут стрелять в упор лучшие стрелки, и, если он останется жив, тогда его признбют Мессией; либо он примет ислам. И Шабтай Цви принимает ислам, становится мусульманином. Несмотря на то что он стал мусульманином, предал свою веру и т. д., от него всё-таки кто-то не отшатнулся, какие-то сторонники у него остались. И, окруженный этими немногочисленными сторонниками, в 1676 году он умирает сравнительно молодым человеком – в пятьдесят четыре года. На этом его история кончается. И к концу XVII века сторонников у него не остается.

Вот вам еще одна история наподобие тех, которые рассказывал Гамалиил в синедрионе. Такой был Февда, такой был Иуда-галилеянин, такой был в XVII веке Шабтай Цви. Я бы сказал так: Шабтай Цви – это последний «мессия» в истории иудаизма. Благодаря тому что в XVII веке информация уже накапливалась и фиксировалась, мы знаем достаточно много о том, как развивалась история Шабтая Цви; но мы ничего не знаем о Февде, а, в общем, это фигуры одного порядка.

В этом смысле то, о чем говорил Гамалиил, уходит в прошлое, но ведь остаются разного рода Богородичные центры, Белые братства, Аум Синрикё и т. д. И я думаю, что к нам вполне применим принцип Гамалиила, потому что мы видим, что их влияние на полгода захватывает легковерных людей, а потом они сами от этого обольщения отпадают. Когда становится ясно, что это человеческое, люди сами от этого уходят. И эта новая идея борьбы по всему фронту с так называемыми тоталитарными сектами глубоко неправославна по сути, потому что всё-таки это борьба за введение единомыслия в России, как некогда говорил