Стоит мне едва приоткрыть входную дверь, как Клара протискивается внутрь.

– Боже, какая тут вонь, милый! – Она решительно устремляется в кухню и ставит на стол пакеты с продуктами. – И выглядишь ты дерьмово. Сходи в душ.

– Что ты тут делаешь? – Я приглаживаю ладонью волосы, пытаясь проснуться.

– Мне позвонила твоя жена. Она волновалась. Сказала, что ты уже сутки не берешь трубку. Я тоже пыталась до тебя дозвониться.

– Не беру трубку?

Я даже не знаю, где мой телефон. Наверное, он разрядился.

Клара выходит в гостиную, раздвигает шторы и занавески, распахивает окно, выгоняя вонь. Подойдя и вдохнув свежий вечерний воздух, я понимаю, что она права. Мне нужно в душ.

– Хорошо.

Я беру чистое белье и рубашку в комнате и иду в ванную.

От воды у меня сразу улучшается настроение. Мне кажется, она смывает не только пот. Я вел себя как сумасшедший. Не знаю, почему я так поступил. Зачем пытался остричь Хейден? Стеф была права, отреагировав именно так. И она пыталась связаться со мной – значит, она хочет наладить отношения. Я могу оставить всю эту чушь и опять стать ей хорошим мужем, а Хейден – хорошим отцом.

После короткого стука Клара входит в ванную, забирает мою грязную одежду и опять выходит.

Странно, но я не помню, что мне казалось таким важным пару дней назад. Зачем мне нужно было подбирать мертвых животных, зачем гоняться по городу за призраками? Может быть, эта долгая ночь нужна была моей душе, чтобы я мог взглянуть на все со стороны и побороть свои страхи?

Я намыливаюсь, ожесточенно тру кожу мочалкой докрасна. Теперь я чистый. Почти как новенький. Я вытираюсь, переодеваюсь в чистую одежду и спускаюсь в кухню. Клара протирает стол, чистая посуда расставлена в сушке, гудит стиральная машина.

– Тут не убирали не один день, – замечает она, не поворачиваясь ко мне.

На ней джинсы, кофта с капюшоном и невзрачная шелковая блузка – видимо, Клара торопилась. Но я все равно невольно думаю, как она красива.

– Она не очень-то хорошо за тобой ухаживает.

– Мне не нужно, чтобы за мной ухаживали, и это не ее работа. – Я щелкаю языком.

Клара пожимает плечами, словно мои слова не имеют ни малейшего значения.

– Я не пытаюсь вас рассорить, но ты целый день на работе, а она сидит тут… И чем она занимается? Здесь была полная корзина грязного белья и груда немытой посуды.

– Господи, Клара, как-то старомодно говорить такое!

– Не глупи, милый. Ты же знаешь, это никак не связано с гендерными ролями – весь вопрос в разделении обязанностей. Если бы она целый день проводила на работе, а ты оставался здесь, ты бы уж точно мыл посуду.

Наверное, мыл бы. Тем не менее…

– Она занята Хейден. Присматривать за ребенком – очень утомительно, особенно за двухлетним. Нужно все время находиться рядом и оберегать малыша от всяких бед. – Почувствовав, как накаляется атмосфера, я осекаюсь.

Мне не хочется обсуждать эту тему, но Клара не унимается, поворачивается во мне, и я вижу, что она покраснела.

– Да, я прекрасно осведомлена о том, что у меня не было привилегии материнства, но, с моей точки зрения, присмотр за двухлетним ребенком в первую очередь предполагает много сна.

Клара швыряет тряпку в мойку, но потом берет себя в руки. Насколько я могу судить, она сама удивлена своей вспышкой гнева. Достав из сушки штопор, она берет с подоконника бутылку вина.

Я знаю, что ей неловко быть такой уязвимой.

– Налей мне тоже. – Я подхожу к ней и беру себе бокал.

Она садится за стол в кухне и вздыхает.

– Это не мое дело, я знаю. Но ты мой друг, и мне не нравится, как она тебя расшатывает.

Я сажусь рядом с ней. Приятно, что кто-то встал на мою сторону. Я не могу рассказать ей, что сотворил вчера с Хейден и почему Стеф забрала малышку и ушла.

– Это не так. В смысле… Я ей многим обязан. Хейден была трудным ребенком, все время страдала от колик, капризничала, почти не спала, а я не помогал Стеф.

– А она тебе позволяла? – вскрикивает Клара. – Нет, погоди-ка, давай я сама отвечу. Нет, она тебе не позволяла. Я вижу, как она ведет себя с ребенком, никого к малышке не подпускает. Конечно, тебе трудно…

– Все не так. Мне стыдно за…

– Что тебе нужно, Марк, – перебивает меня Клара, – так это перестать стыдиться и вернуть свое место в семье. Хейден – твоя дочь, и ты не должен жить здесь – в своем собственном чертовом доме! – будто явился сюда незваным гостем. Бога ради, да ты деньги в семью зарабатываешь, на тебе вся эта семья и держится! Начни уже вести себя подобающе!

Я мог бы обидеться на ее слова, почувствовать воодушевление или разозлиться, но мне просто стыдно. Я отпиваю вино и подпираю лоб ладонью.

– Вести себя как настоящий мужчина… Да, непростой вопрос.

Клара молчит, ожидая, пока мы оба успокоимся.

– Как я уже сказала, все это – не мое дело.

– Когда те мужчины вломились в наш дом, меня точно парализовало. Если бы у меня был пистолет, смог бы я их застрелить?

– Марк… – начинает Клара, пытаясь сменить тему и явно сожалея о том, что высказала свое мнение.

Но потом она замечает, что я говорю задумчиво, а не раздраженно. Я не оправдываюсь. Я просто размышляю вслух, делюсь своими мыслями со своим самым верным другом. Мыслями, которыми мне больше не с кем поделиться.

– Вряд ли, – продолжаю я, глядя Кларе в глаза. – Моя единственная роль, единственное, что я умею делать, – это скорбеть.

Клара опускает ладонь на мою руку.

– Я скучаю по Хейден.

– Они скоро вернутся, – говорит она. – И ты сможешь начать все заново.

Я знаю, что у меня нет ни единого шанса начать все заново, поэтому молчу.

Мы садимся на диван, Клара включает милую кулинарную программу: элегантная женщина в доме мечты колдует над плитой. У красотки нежная, обворожительная улыбка и печальные глаза. Затем начинается передача о путешествиях: двое немолодых уже мужчин с обветренными лицами осматривают достопримечательности Италии. В какой-то момент Клара опускает голову мне на плечо, и я молчу, вдыхая свежий запах ее шампуня, солоноватый, травянистый запах ее волос. Моя рука на ее колене – просто так, чтобы удобнее было сидеть. Мне кажется, все будет хорошо. Все это – не вопрос жизни и смерти. Все еще можно смыть, можно очиститься…

Ее рука на моей груди, под рубашкой, потому что в комнате холодно, ступня – на моей лодыжке. Она впивается в мои губы поцелуем, мои пальцы – на ее ягодицах. Я откидываюсь на спину, и Клара садится на меня верхом, ее волосы падают мне на лицо – и тогда я вижу Зоуи. Зоуи стоит в углу гостиной и смотрит на нас.