и видим машину Ноа на дороге метрах в пятистах.

– Интересно, почему он вернулся? – думаю вслух и поворачиваюсь к Чейзу.

– Наверное, вернулся за чем-то, что ему не хочется здесь оставлять.

Он хмуро смотрит на меня, потом медленно протягивает руку. Я колеблюсь, но отдаю ему мешок с мусором. Разворачиваюсь и радостно бегу к дороге. Спохватившись, все-таки останавливаюсь, чтобы сказать Чейзу спасибо, но вижу его удаляющуюся спину.

Ноа сидит и смотрит куда-то в сторону, но, когда я подхожу, тут же поворачивается ко мне. Мне хочется спросить его, что случилось, и тут я замечаю два стаканчика с горячим кофе в подстаканнике и два сэндвича на приборной панели.

– Не хотел, чтобы ты спалила лес, пока готовишь завтрак, – смеется Ноа, из машины он так и не вышел.

– Спасибо, – говорю я и подхожу к открытому окну. Наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

Ноа смотрит мне в глаза, потом запускает руку мне в волосы и притягивает к себе. Он целует меня, а мне мучительно хочется прильнуть к нему.

Оторвавшись от моих губ, он вздыхает и говорит:

– Не хочу оставлять тебя здесь.

Мне нравится то, что он сказал. Нравится, что он всегда объясняет, если я чего-то не понимаю, что отвечает на все вопросы, прежде чем я успеваю их задать.

Опускаю подбородок на его предплечье и шепчу:

– Так не оставляй. – Ноа с любопытством смотрит на меня, и я улыбаюсь. – Ни в коем случае не хочу помешать твоему общению с мамой. Можешь сначала отвезти меня домой, или же я посплю у тебя в машине. Могу посидеть в кафетерии при больнице, разведать, что там за еда…

Ноа облизывает губы.

– Ты готова поехать со мной?

Нарочито громко вздыхаю.

– Я бы сразу с тобой уехала, если б ты меня попросил.

Он берет меня за подбородок, и мои губы растягиваются в улыбке.

– Иди собери свой рюкзак, Джульетта.

Огибаю машину и плюхаюсь на пассажирское сиденье. Ноа смотрит на меня, будто я сумасшедшая, когда я протискиваюсь поближе к нему.

– К вашему сведению, я бывалый турист, мистер Райли. Все давно упаковано и застегнуто на молнию, чтобы всякие там жучки не пробрались внутрь. Кэм захватит мои вещи, вот и все.

Он смотрит на меня во все глаза.

– Вот так просто?

Я киваю.

– Если только ты не передумал.

Он ждет, пока я пристегнусь, потом передает мне кофе.

– Очень горячий.

– Именно такой я и люблю.

Ноа усмехается и кладет руку мне на бедро. И не убирает ее всю дорогу, разве что в случае крайней необходимости. Мы смеемся и болтаем, и когда наконец доезжаем до города, он не отвозит меня домой. Теперь мы едем в противоположную сторону, к больнице его мамы.

На парковке он выпрыгивает из машины и протягивает мне руку.

– Ой, мне неудобно навещать твою маму в таком виде, – спохватываюсь я. На мне же мужские термоштаны!

– Да ерунда. – Ноа помогает мне выйти из машины, отступает назад, чтобы получше рассмотреть меня, и ехидно улыбается. – Моя одежда тебе идет, ты в ней еще лучше выглядишь.

Прыскаю со смеху, отталкиваю его и иду вперед. Он догоняет меня и наклоняется к моему уху:

– А след от поцелуя на твоей шее, хоть ты и думала, что я его не заметил, придает тебе особый шарм. Как бы сделать так, чтобы он постоянно там присутствовал?

Замедляю шаг, и он обгоняет меня. Смотрит в мою сторону только у входа в здание, останавливается и, когда я подхожу, придерживает мне дверь.

Вместе мы заходим в просторный холл, идем рука об руку, заворачиваем за угол и входим в палату его мамы.

Она широко улыбается нам.

– Я молилась, чтобы ты пришла с ним сегодня, – признается Лори. – Садись. Мне нужно многое тебе сказать.

Отпускаю руку Ноа и сажусь на стул рядом с кроватью. Подкладываю ладонь под ее безжизненную левую руку и накрываю ее сверху другой ладонью. Слезы блестят в ее глазах, но она смахивает их правой рукой. Я не смотрю на Ноа, у меня нет на это сил, но чувствую тяжесть его взгляда. Взгляд пронзает меня насквозь, жжет душу, в которой, я подозреваю, живет теперь частичка этого парня.

– Мне нравится твоя толстовка. Кажется, я даже узнаю ее, – дразнится Лори, и озорные огоньки пляшут в ее глазах.

Я краснею от смущения.

– Да, тебе идет эта толстовка, но здесь так тепло. Не хочешь снять? – Ноа садится по другую сторону кровати и нагло ухмыляется, когда я выразительно смотрю на него, сообщая взглядом: «Прибью тебя». Толстовку я снимать не собираюсь и прячу шею в воротник.

Поворачиваюсь к Лори.

– Расскажете мне о самой нелепой ситуации, в какую попадал Ноа?

Ноа хохочет, а его мама тихо посмеивается.

– Не хочется разочаровывать тебя, но он никогда не был тем, кого легко смутить. Он не стремился привлечь к себе внимание, но чтобы нервничать и смущаться… – Она качает головой.

Я прищуриваюсь и смотрю на Ноа, он улыбается и лениво, расслабленно откидывается на спинку стула.

– Нет, я и не думаю, что он из тех, кто часто смущается, – вношу ясность.

– В детстве он дружил с товарищами по футбольной команде, а когда кто-то из них уезжал, новые члены команды становились его друзьями. Но за пределами футбольного поля он с ними почти не общался. Ему нравилось дома.

Ему не хотелось оставлять вас в одиночестве.

Еще мальчиком Ноа понимал, на какие жертвы идет его мать. У него доброе сердце и острый ум, и то и другое – результат ее любви и поддержки. Его не окружали заботой многочисленные родственники, как меня, например. У него была только мама, и он позаботился о том, чтобы она чувствовала, что ее вполне достаточно.

Нежность наполняет мое сердце, но я стараюсь не показать этого. Подпираю подбородок ладонью:

– Расскажите о его первой футбольной тренировке.

– Он рыдал, как грудной младенец, – говорит она, и я смеюсь. – Умолял не отпускать его, но я сказала: «Сынок, послушай…»

Лори рассказывает, а я медленно перевожу взгляд на Ноа.

Он подмигивает мне, но что-то незнакомое появляется в выражении его лица, и когда он смотрит на маму, я кое-что понимаю.

Ноа не просто очередной мой парень.

Он нечто… намного более важное.

Глава 27

Арианна

– Брейди сказал, что на этой неделе у них важная игра.

Я киваю, переворачиваю карточку и разочарованно вздыхаю.

Опять ошиблась. Черт!

– Да. – Откидываюсь на спинку пластикового сиденья. – Ноа говорил, что в прошлом сезоне они проиграли этой команде