которых она узнала явно раньше, чем дала команду отменить запрет.

В зале только парень и девушка, сидящие в разных углах. Сегодня меж стеллажей светлее, и я снова полез копаться в свитках, с места, где в прошлый раз закончил. Выйдя на отделённую секцию по тематике, я стал разворачивать рулоны и пробегаться глазами. На этот раз мне повезло больше. Спустя полчаса у меня уже было три свитка, где упоминается о Лазурной розе. Причём, все рядом оказались!

Покопавшись ещё минут двадцать уже безрезультатно, сходил отметился у работницы.

— С разных стеллажей, — возмутилась женщина. — А вы откуда принесли?

— Оттуда, — показываю. — Девятнадцатый вроде.

— Вот и я о том, — кряхтит сварливо. — С Пятнадцатого и шестнадцатого они по учёту! Да кто ж бардак всё наводит⁈ Сил уже нету. Мне потом принесите, сама разложу.

— Хорошо, вы так не переживайте.

— Ой, ой, знаем мы вас, заботливых, — огрызнулась.

Устроился на отдельном столе подальше от всех, чтоб не подглядывали. Неужели Белка мне их подложила, чтоб не искал? Запомнила разговор с ярмарки. Тогда получается, следила за мной эти дни?

Заинтригованный ещё больше, начал разбираться. В первом свитке чернила почти выцвели, местами вообще не разобрать. Но все фразы напоминают бред сивой кобылы. Ещё и язык такой, будто иностранец писал. Лишь одно предложение, где упоминается Лазурная роза, и то без какого–либо смысла.

«Роза да не роза семь роз».

Во втором витке уже интереснее. «Сказание о Лазурной розе» какого–то Ибрагима. Это стихи, которые тоже наполовину затёрты, местами пятнами заляпаны. Вроде ничего интересного. Но отдельные строчки кажутся не просто результатом больного ума. Неужели подсказки? А то и предостережения.

'Сердце леса Лазурная роза…

Корни её всех деревьев корни

Листья её всех деревьев листья

Пыльца её всех деревьев пыльца

Злого не пустит, злого запутает

Не иди срывать, иди поливать'.

Выписал на свою бумажку карандашиком. Третий рулон развернул сверху написано «Песнь Лазурного цветка». Тут вообще всё в дырах, прямо на стол труха сыплется. Но в одном месте куплет прямо чёткий.

'Первая роза не роза

Вторая роза не роза

День месяца, день недели

Повтори вперёд, повтори наоборот

Коль запомнил, заходи. Или по кругу ходи'.

Тоже законспектировал эту дребедень. И обратил внимание на недотёртую в последнем свитке фразу уже не стихотворную.

«И подымится рать павшая».

А вот это мне совсем не нравится. Неужели, если сорву её, все, кто там в земле покоится восстанут⁈ Первого духа спрашиваю о Лазурной розе.

— То есть как не знаешь? — Возмущаюсь вслух.

— Вот ты на солнце смотришь, греет оно, а что за ним не ведаешь, — пищит дух. — Вот так и я, Роза, что солнце. Грело издали, слепило близко.

— Сердце… леса… заговорённого, — твердит первый старший дух.

— Сокровище, — протягивает мерзко второй, будто ниткой через все мозги.

— Сердце, — шелестит первый. Будто они спорят.

От боли в голове все мысли вышибло. Велел заткнуться. И тут же опомнился от звона, доносящегося из перехода. Чего⁈ До отбоя пятнадцать минут осталось! Это как я так долго просидел⁈ По ощущениям полчаса, а на самом деле все три!!

Сижу, злой, как собака. Вот что я полез сейчас с этой Розой? Есть более срочные и более важные вопросы. А то и вопрос жизни и смерти!

У меня вылазка ночная вообще по другому поводу. Надо в башню Морозовой снаружи слазить, да проверить, что с Книгой. Чует моё сердце неладное.

Высыпав свитки на стол женщине, спешу в общагу. Через окно своих покоев и полезу. Только дождусь, когда все улягутся.

Глава 20

Исправляю свои ошибки

Время к полуночи. В хоромах своих облачился в заранее заготовленный тёмный костюм, маску на глаза натянул. Сапоги простые мягкие надел. Ватник крестьянский напялил сверху, опоясал ремнём. Сбрую повесил, затянул в трёх местах. Лук, колчан, кинжалы, меч, сумка через плечо. Снарядился по полной программе.

Дождавшись, когда пройдут с фонарями патрульные, полез через окно. Над третьим этажом уже крыша, куда я поднимаюсь, не спеша. Корни пускаю во все стороны, чтоб подстраховаться. Вроде уже март, а минус два–три градуса к ночи. Тут ещё наверху и снег коркой сантиметров пятнадцать, вообще отлично.

Держась на корнях, кое–как расчистил, уцепился в кровлю и стал подтягиваться. Шматки, упавшие на землю, неподалёку от дорожки, неплохо пошумели. Но патруль уже здесь прошёл пару минут назад, и теперь появится только через тридцать минут, не раньше.

Крыша не сплошная, выше строение идёт ступенькой. Вдоль него к корпусу Малого холла двинул в полумраке. Как говорится, лёгких путей не ищем. Башня Морозовой с другой стороны по диагонали, поэтому мне нужно через все корпуса пройти, чтоб до неё добраться. Уткнувшись в центральное здание, я полез на стыке, используя угол. Страховка корнями здесь вскоре стала лишь косвенной из–за высоты. Можно, конечно, вырастить лестницу из ноги, но потом её и оставить, растеряв запасы дерева.

Примерно на середине приходится рассчитывать уже на небольшие выступы в стенах, куда я вцепляюсь когтями из уплотнённого дерева. Наверху снега нет, но скошенная крыша градусов под сорок пять доставляет мне дополнительные проблемы. Здание малого холла переходит в башню одного из глав факультета. Но это не та башня, которая мне нужна. Позади ещё одна, которая смотрит на парадный выход и Звягинки.

Огибаю ближайшую с наружной стороны. По левое плечо лес виднеется, поближе забор и ещё не до конца расчищенное от снега поле. Два дурачка патрульных бродят внизу. Метров двадцать до земли. Слышу отголоски их разговоров и двигаюсь к своей цели, удаляясь вглубь строений. Идти сложно, сапоги то и дело соскальзывают по скошенной черепице. Держусь за выступы, страхую твёрдыми корнями, опираясь ими, как на костыли. В общем, экспериментирую, как могу. То паук я, то таракан. И так и сяк изгаляюсь. Вроде получается удержаться.

Ветер стал завывать, чтоб мне жизнь мёдом не казалась, периодически сверху ледяной крошкой обдаёт, хорошо бодря.

Дохожу до корпуса Зала заседаний, под ним и дальше Оранжерея, слабый свет проходит через стёкла в крыше. На обрамляющих рамах задержалось немного снега, смотрится красиво, даже завораживает.

Но мне нужно на крышу Зала заседаний, вверх десять метров лезть. И как хорошо, что здесь строения ступеньками друг на друге. А то всё выше и выше поднимаюсь, ветер всё сильнее и сильнее. А темени вокруг всё больше.

Вылезаю наверх с трудом. Черепица по