Когда Хоофтман и Радермахер говорили о «листе» бумаги, они имели в виду вполне определенный размер. В те дни бумагу делали вручную, и размер листов ограничивался размером рамки с влажной пульпой, с которой могли работать бумажных дел мастера. За много лет выяснилось, что средний человек в состоянии ворочать полную рамку длиной в 28 дюймов и шириной в 24 дюйма. Рамки большего размера были слишком тяжелыми и неудобными. Эти размеры, конечно, время от времени немного менялись, но в среднем оставались постоянными. При изготовлении карт большего размера их приходилось гравировать на нескольких пластинах и печатать на нескольких листах.

Ортелий собрал около тридцати одинаковых по размеру карт и велел переплести их для Хоофтмана. Закончив работу над заказом, он решил начать изготовление подобных томов на продажу. Очевидно, его друг Меркатор поддержал его в этом намерении. До этого момента Ортелий как издатель поставил свое имя всего лишь на трех картах, но он знал множество людей по всей Европе – книготорговцев и торговцев картами, – которые могли снабжать его картами для комплектов, подобных заказанному Хоофтманом. Сначала, однако, он поговорил с друзьями о проблемах, связанных с изданием такой книги. Он обсудил с Радермахером различные проекции, в частности сердцевидную проекцию Оронса Фине; расспросил Меркатора и других граверов о том, можно ли уменьшать крупномасштабные карты до размеров предполагаемого атласа. Затем началась работа по сбору и редактированию карт. Необходимо было получить у картографов разрешение на использование их публикаций; выгравировать печатные формы и напечатать все необходимое, включая титульный лист, посвящение и содержание. На компиляцию материала потребовалось около десяти лет. К счастью, в Антверпене находился один из лучших печатных домов в Европе, а его владелец Кристоф Плантен был хорошим другом Ортелия.

Несмотря на великолепную поддержку, которую оказывали Ортелию его друзья и коллеги, момент не слишком подходил для начала нового предприятия. Карл V в 1556 г. отрекся от престола, и семнадцать нидерландских провинций, как и Испания, перешли по наследству к его сыну Филиппу II. В северных провинциях (которые обычно называли Голландией) пустил крепкие корни кальвинизм, но южные провинции (ныне Бельгия) остались католическими. В воздухе чувствовалось напряжение и страх перед возможностью появления в Нидерландах испанской инквизиции, а вместе с ней пыток и казней. В 1567 г. прибыл герцог Альба с 20 000 испанцев. Вильгельм Оранский бежал, а с ним и многие его сторонники. Был создан «совет крови»; владения тех, кто не счел нужным предстать перед трибуналом, подлежали конфискации. В Нидерландах назревал бунт. Любые разговоры были опасны, любое написанное слово – тем более, а всякий текст, который предполагалось напечатать, власти изучали буквально с пристрастием. Один торговец картами из Лиссабона предупредил Ортелия в письме о том, какого рода материалы можно посылать в Испанию без риска угодить в беду. Нужно избегать любых рисунков и гравюр, которые могли бы оскорбить церковь, и таких, которые можно было бы счесть непристойными, поскольку инквизитор рассматривал не только книги, но и все прочие материалы. Рисунки на библейские сюжеты допустимы, как и гравированные портреты выдающихся католиков – всех, кроме Эразма, которого считали еретиком. Подразумевалось, что Ортелию не следует посылать карты с изображенными на них гербами сомнительных семейств или любыми другими декоративными сюжетами, которые можно было истолковать как политические. В целом ситуация была весьма деликатной как для продавца гравюр, так и для издателя иллюстрированных книг. Тем не менее 20 мая 1570 г. из-под пресса вышло первое издание первого современного географического атласа. Его составил и отредактировал Абрахам Ортелий, а опубликовал в Антверпене Эгидий Коппенс Дист. Оно было озаглавлено на латыни «Зрелище, или Театр мира земного» (Theatrum Orbis Terrarum).

Атлас превзошел все ожидания, включая и ожидания издателя. Он был сшит из листов, сложенных один раз (ин-фолио) и содержал 35 листов текста и 53 гравированные по меди карты, большую часть которых гравировал Франс Хогенберг. Замечательной особенностью «Театра» был составленный редактором каталог авторитетных ученых (catalogus auctorum tabularum), содержавший 87 имен географов и картографов, чьи работы были использованы или скопированы. Этот список не только создал прецедент этичного поведения при издании карт, но и распространил имена многих картографов, которые могли иначе остаться малоизвестными или совсем неизвестными дома или за рубежом. Короче говоря, это был справочник «Кто есть кто в картографии», охватывавший как прошлое, так и настоящее.

Первый тираж «Театра» вскоре был распродан, и через три месяца вышло второе издание с несколькими незначительными изменениями. Исчез список опечаток, были сделаны некоторые необходимые изменения в тексте. К списку картографов было добавлено четыре имени; несколько страниц текста были набраны заново, и в целом текст удлинился на три страницы. Этот тираж тоже быстро разошелся. При всех недостатках «Театр» Ортелия имел полный успех, в том числе коммерческий. Конечно, некоторые карты несли на себе следы Птолемеевой традиции, а другие были немногим лучше обычных рисунков; тем не менее коллекция в целом оказалась достаточно полной, а главное – хорошо документированной. Это было издание нового рода – портрет мира в одном томе – серия карт, уменьшенных до удобного размера, привлекательно оформленных и аккуратно выгравированных. Потребителям это понравилось. Атлас был интересен всем; это было международное издание, составленное дипломатом и ученым. На художественно оформленной титульной странице вместо обычных трех фигур, символизирующих три континента мира, были изображены четыре фигуры, «и таким образом в этой книге Америку впервые признали, приняли и символически изобразили равной остальным трем частям земного шара». Общий план тома и отбор карт были не менее древними, чем «География» Птолемея, и не менее современными, чем любой географический атлас XX в. Первой шла общая карта мира (Typus orbis terrarum), за ней следовали карты четырех известных материков: Америки, Азии, Африки и Европы. Затем шли карты отдельных стран и еще более мелких политических образований внутри их, включая многие давно исчезнувшие.

Общество быстро и по большей части положительно откликнулось на появление «Театра». Ортелий начал получать письма с отзывами на «ваш красивейший «Театр». Некоторые похвалы звучали очень восторженно, как, например, письмо от некоего Петра Бизара. «Ортелий, ты вечное украшение своей страны, своей нации и вселенной, ты, которого учила Минерва… Посредством мудрости, которую она вложила в тебя, открыл ты тайны природы и объяснил, как огромная рама этого мира была украшена бесчисленными малыми и большими городами, посредством рук и труда людей и по приказу царей… Поэтому все превозносят твой «Театр» до небес и желают тебе благ за него…» Письмо из Дуйсбурга от Герарда Меркатора было более деловым. «Я изучил твой «Театр», – писал он, – и должен похвалить тебя за тщательность и элегантность, с которыми ты украсил работы авторов, и за верность, с которой ты сохранил особенности работы каждого, что очень важно для выявления географической истины, которую так испортили изготовители карт». Особенно нехороши, продолжал он, карты, опубликованные в Италии. Поэтому Ортелий достоин великой похвалы за то, что выбрал лучшую карту каждого из регионов и собрал их все в одном томе, который можно приобрести за небольшие деньги, хранить в небольшом месте и даже возить с собой куда нужно. Меркатор выразил надежду на то, что Ортелий добавит к своей коллекции несколько недавно изданных карт, таких как карта Венгрии венского книготорговца Иоганна Майора, «ибо твоя работа (мне кажется) всегда будет иметь спрос, какие бы карты ни перепечатывали другие».