— Но зачем запечатывать? — нахмурилась я. — Думаешь, это наказание? Он совершил что-то плохое и поэтому его подвергли запечатыванию?

— Нет. Скорее всего это было сделано в детстве.

Я все равно не понимала.

— Но зачем?

— Может родители не хотели иметь ребенка мага. Для тебя это может быть удивительно, но подобные случаи встречаются и довольно часто.

— Но быть магом почетно.

— И опасно. А иногда дар так слаб, что развивать его — терять драгоценное время.

Логика в этом была, но…

От одной мысли, что папа мог запечатать мой дар в детстве, чтобы не рисковать, дрожь прошлась по телу. Это словно лишиться себя.

— Мы можем найти списки тех, кого запечатали в детстве? — предположила я.

— Сомневаюсь. Такие записи не велись. В них не видели смысла. Зачем конспектировать блокировку дара, это бессмысленно.

— Жаль. Это бы очень нам помогло, — вздохнула я, быстро расстегивая пуговички пальто.

Карета, благодаря кристаллам, согрелась и становилось жарко и душно.

Расстегнув все пуговички. Я размотала шарф, бросив его рядом на сидение, и распахнула полы пальто.

— Как прошла встреча с Колхауном? — вдруг спросил Мейнор.

Его голос звучал ровно и даже почти безразлично, но я сразу уловила напряжение.

— Ты следишь за мной, дорогой муж? — усмехнулась едва слышно, поднимая на него взгляд.

И точно, в глубине темных глаз полыхает напряжение. Я и забыла, что они у него темно-серые. Все время, что мы вместе, они то черные, то с оранжевыми бликами.

Наверное, я всё-таки плохо влияю на демона, постоянно выводя из равновесия.

— Разве это не моя обязанность беспокоиться о тебе, дорогая жена, — в тон мне ответил Мейнор.

— Еще немного и я решу, что ты ревнуешь.

Ну не могла я не воспользоваться случаем. Если он подозревал меня в ревности к принцессе, то пора ответить тем же.

Но не получилось.

— Что поделаешь, я действительно ревную, — спокойно произнес муж, слегка приподняв уголки губ в хищной улыбке. — И не боюсь в этом признаться.

Напряжение между нами все нарастало.

Как там сказала аймитэ Фурдайн? Между вами искрит?

О да, теперь я тоже это чувствовала и замирала от восторга.

— Разве демоны ревнуют?

«Осторожнее, Ник, осторожнее…»

Мне нравилась эта игра, флирт, балансировка на краю чего-то невероятного. Когда нервы напряжены до предела, а каждая улыбка и взгляд имеет двойной смысл.

— А почему я не могу ревновать собственную жену? — Улыбка на его лице становится все более опасной, а взгляд пробирает до самых костей. — Свою Единственную?

— Разве я давала повод для ревности?

— Мне хватает того, что твой бывший жених крутится рядом. Разве он не должен сопровождать свою невесту? Как её там?

— Мелисса, дочь графа Ольза.

— Точно. Так о чем вы разговаривали с Колхауном?

— Он спрашивал, счастлива ли я, — произнесла я, облизав пересохшие губы.

Здесь всё-таки слишком жарко.

Небольшая заминка, во время которой муж каким-то странно-голодным взглядом впился в мой рот, и хриплый вопрос:

— А ты счастлива?

— Почти, — прошептала я, провокационно усмехнувшись и слегка приподняв подбородок.

По вспыхнувшему пламени в его глазах я видела, что демон принял мою игру.

— И чего же вам не хватает для полного счастья, герцогиня?

Он легко переходит на вы и это тоже часть игры.

Обманчиво-вежливый тон, от которого внутри все вспыхивает.

Его слова никак не вяжутся с огнем, что бушует в глубине глаз.

«Тебя. Себя… нас…»

— Разве это не ваша обязанность, герцог, беспокоиться обо мне?

— Я же беспокоюсь, поэтому и спрашиваю.

Его голос звучит все тише, проникновеннее. Он словно сама тьма окружает меня невесомым облаком, заставляя сердце биться чаще и глубоко дышать.

— Вы жульничаете, герцог, прося облегчить вам задачу. Это нечестно.

— У меня есть несколько вариантов, герцогиня.

— И что же это за варианты?

Платье почему-то кажется слишком тесным. Мне все труднее дышать и оставаться спокойной. Зудит кожа, не чешется, а именно зудит, мечтая о его прикосновении.

Мейнор вдруг наклонился ко мне и застыл, обжигая горячим дыханием кожу на щеке.

Он так близко, что между нами всего какие-то крохотные сантиметры.

Сил терпеть больше нет. Я замерла и закрыла глаза, полностью сосредоточившись на его близости и тех эмоциях, которые эта близость вызывала.

— Позже, Ник…

Горячее дыхание медленно поползло по щеке вверх к ушку, оставляя после себя огненный след.

— Я скажу тебе позже… и покажу…

О-о-о-о-о.

Я даже воздухом подавилась.

И снова перед глазами пикантные отрывки из сна.

— Как, — пробормотала я, пытаясь отдышаться, — загадочно.

Мейнор уже вернулся на свое место, откидываясь на спинку сидения.

На губах полуулыбка, а глаза — словно сама Пустота. Только мне не страшно.

«Издевается! Ну конечно, у него-то опыта побольше будет в этих играх!»

— Тебе понравится, — пообещал он, слегка наклонив голову на бок.

Мы снова на ты, но от этого становится еще сложнее.

— Не сомневаюсь.

Голос звучит тихо, приглушенно. Но страха и неуверенности в нем нет.

— Пора создавать переход, — пробормотал Мейнор, закрывая глаза.

Сейчас его лучше не трогать и не отвлекать разговорами.

Я решила воспользоваться моментом, чтобы изучить своего мужа. Его четкие черты лица, губы, нос, брови, неожиданно густые ресницы. Он красивый, мой демон. Не смазливый, как Филипп, но красивый, какой-то своей мужской красотой, от которой внутри все теплеет.

— Не смотри так на меня, Ник, — вдруг хрипло произнес Мейнор, открывая глаза.

Они уже не темно-серые и не черные, а почти бордовые — столько в них скрытого пламени.

— Как так? — прошептала я, с отчаяньем понимая, что сама себя загоняю в ловушку.

— Вот так.

— Тебе… неприятно? Не нравится?

Снова риск. Я знала, что это не так, но удержаться… я не могла уже молчать и не флиртовать с ним, став заложницей собственных желаний. Чувство опасности и балансировки над пропастью стало моим наркотиком, от которого уже нельзя было отказаться.