Монет насчиталось ровно двадцать. Занятно, какой логикой руководствовался мой покровитель, подсовывая мне заморскую валюту? Тоже мне, спонсоры! Антикварное и явно недешевое оружие выдали, а пару фунтов стерлингов в котомку бросить не удосужились. А может, это не тенге, а старинные английские фунты? Подобно средневековому купцу, я решился опробовать прочность монеты на зуб и едва не сломал его. Чего я хотел этим добиться? Все равно ведь понятия не имел о критериях, по которым при «зубной экспертизе» отличают подделки. Ладно, со временем выясним, кто я – богач или бедняк. Если припрет нужда, загоню в ломбард ружьишко – вещица наверняка штучная, вон и гравировка памятная имеется. Что там написано, кстати?..

«Экзекутор»! Лучше не придумаешь! Оружие с персональным именем – это вам не десять тысяч сто сорок восьмой экземпляр конвейерной сборки. Коллекционная модель и наверняка очень приличных «бабок» стоит. Огромное спасибо неведомому благодетелю, пожертвовавшему такой раритет жертве насилия частных охранных структур. При первой же возможности непременно выпью за здоровье этого хорошего человека.

С каждым шагом по берегу жизнь снова начинала казаться мне все прекраснее и прекраснее. Я выжил – одно это заставляло меня ликовать и улыбаться даже несмотря на пасмурную погоду и лежащую впереди неизвестность. И мысль о том, что по возвращении в лоно цивилизации меня наверняка засадят в тюрьму на несколько лет, ничуть не портила настроение. Убийств на мне не висело, а следовательно, срок не станет чересчур тягостным. Тому, кто побывал в российской тюрьме, лондонская и вовсе покажется санаторием – так, по крайней мере, я полагал.

Поправив ремень котомки, я обнаружил в нагрудном кармане сюртука небольшую записную книжку. Судя по пометке на титульном листке, блокнот принадлежал некоему проповеднику, имя которого не указывалось. Я взялся листать дальше и наткнулся на нарисованную от руки карту. Изображенная на ней местность угадывалась без труда: по центру рисунка змеилась кривая линия, подписанная как «река Восьми Утопленников». Одним из выделенных объектов на карте значился брод Старой Клячи. Через этот брод я только что перебрался на другой, более пологий берег, прыгая с камня на камень и держась за натянутую над рекой веревку. Переправа и речная излучина дальше, вниз по течению и были теми приметами, по которым я при помощи карты быстро определил свое местонахождение. Отмечена была и россыпь камней, где я пришел в себя, а также еще несколько расположенных в округе объектов. Если рисовавший карту человек соблюдал масштаб, сейчас я должен был находиться где-то на полпути от каменной россыпи до населенного пункта под названием Речная Гавань.

Казалось бы, вот он – заветный ориентир, – однако я остановился в замешательстве. Неизвестный проповедник, чьи одежда, блокнот и прочие вещи теперь принадлежали мне, прочертил для себя иной маршрут, расходившийся с моим аккурат возле брода Старой Клячи. Мой путь лежал на север, путь проповедника – на северо-восток и был чуть короче. На карте крестиком отмечалось конкретное место, куда требовалось идти – заброшенная каменоломня. Что забыл проповедник в каменоломне, в блокноте не пояснялось, но нарисованные над крестиком монетка и число «тысяча» наводили на определенные мысли. Прибавить тысячу монет к уже имеющимся у меня двадцати было веским поводом отклониться от маршрута по дороге в Речную Гавань. Кто знает, а может, тысяча с лишним «тенге» позволят мне разжиться в ближайшем обменном пункте настоящей английской наличностью. Оставалось только уповать на то, что мне поменяют такую валюту, а не пошлют на поиски коллекционера-нумизмата. И еще бы неплохо, чтобы обменный курс у этих экзотических монет был высок, а то будет обидно отмахать пять-шесть лишних километров из-за какой-то пары шиллингов.

За прошедшие несколько часов мне не встретилось ни одного человека, поэтому безмятежность и девственная красота пейзажей притупили мое внимание. Любуясь природой, я не учуял следующих за мной по пятам трех вооруженных людей, выдавших себя лишь тогда, когда я приблизился ко входу в каменоломню. Она располагалась в конце короткого и узкого ущелья, и преследователи нарочно не давали о себе знать, пока я не очутился в безвыходной западне. Меня запечатали словно любопытную рыбу в бутылке, а я продолжал шагать к цели, ни о чем не подозревая. Подобная халатность была вдвойне непростительна, учитывая, чем завершилась моя последняя авантюра, отправившаяся коту под хвост по причине моего разгильдяйства – нечего было полагаться на дилетантов.

Меня окликнули, и я, вздрогнув, обернулся. Трое типов, наряженных в такие же, как у меня, несуразные шмотки, не таясь приближались ко мне, поигрывая оружием, которое, похоже, было взято с той же музейной витрины, что и моя двустволка. Я растерялся лишь в первые секунды, после чего решил: все ясно, да это всего лишь спектакль! Невольно пришел на память старый фильм «Шоу Трумэна», где главного героя с младенчества растили в искусственном мире, отстроенном в огромной телестудии, и снимали скрытыми камерами каждый его шаг. Сама же всемирно известная телезвезда, пока наконец не прозрела, была абсолютно уверена, что живет в обычном городе обычной человеческой жизнью. Видимо, Арнольда Шульца тоже втянули в нечто подобное: накачали до потери памяти транквилизаторами и принудили участвовать в каком-то британском телешоу, инсценирующем жизнь Шотландии девятнадцатого века. Может быть, я даже добровольно на это согласился. К примеру, в обмен на полную либо частичную амнистию. Кто знает, какие в Туманном Альбионе на сей счет законы. Не исключено, что привлечение преступников к участию в телешоу здесь вполне распространенная практика. Как в другом широко известном фильме «Бегущий человек» с участием моего земляка и тезки по поддельному паспорту Шварценеггера.

– Кто ты такой? – полюбопытствовал один из незнакомцев. – И какой идиот дал тебе право разгуливать по нашей территории?

– Я иду в Речную Гавань, – признался я, после чего слукавил: – И кажется, заблудился. Наверное, ошибся дорогой на развилке у брода. Не знаете, куда из Речной Гавани ходят автобусы? Или их еще не изобрели?

И многозначительно подмигнул статистам этого телеспектакля.

При упоминании автобусов лица парней болезненно скривились. В тот момент я не ведал, о чем можно толковать в Терра Нубладо, а о чем нельзя. Мне еще только предстояло постичь законы Мертвой Темы. Я же счел недружелюбную реакцию собеседников за недовольство, какое частенько испытывают жители глубинки к приезжим из крупных городов.

– Брод пересекают только воскресшие, – заметил другой тип. – А ты слишком хорошо одет для того, кто идет из храма Огненной Птицы.

– Что выдали, то и надел, – пожал плечами я. Вступать в конфликт с местными совершенно не хотелось. – Не подскажете, где поблизости можно валюту обменять? А то выиграл в карты у азиата, а у того в кошельке одни тенге оказались.

Парней опять передернуло, только на сей раз они уже не стали молча терпеть мое непредумышленное издевательство.

– Тебя что, правилам здешнего общения не обучали?! – взвился самый низкорослый и явно самый нервозный из троицы. – Еще раз ляпнешь дурное слово, мозги вышибу!

– Извините, ребята, если чем обидел. Поверьте: я не нарочно... – Я суматошно пытался определить, что в моих словах так взбесило коротышку и его приятелей. Плохо, что никто не удосужился ознакомить меня со сценарием, иначе я играл бы роль более естественно. А так приходилось импровизировать. – Я нездешний, в местных порядках не разбираюсь. Просто давно мечтал побывать в ваших местах, поглядеть на здешние красоты. Наконец-то дождался отпуска, сел на самолет и сумел вырваться к вам на недельку. Я иностранец, гражданин Австрии...