– Хочешь, я приготовлю что-нибудь для тебя? – с улыбкой предлагает он.

Я тоже улыбаюсь в ответ.

– Буду очень рада.

– Фернилла не любит, когда вторгаются в её царство, но мы потихоньку, как-нибудь вечером.

Забавно. Неужели мы всё ещё можем веселиться? Когда я в последний раз отдыхала? Столько уроков, работа на кухне и ещё Сопротивление…

– А ещё я люблю танцевать, – говорит Айвен.

– Серьёзно?

Я пытаюсь представить сурового Айвена в легкомысленном танце и недоверчиво улыбаюсь.

– Этому тоже меня научила мать, – говорит он. – Танцам огненных фейри.

Танцам её народа. Огненных фей. Он так долго ничего мне не рассказывал, и вдруг эти откровения об огненных феях…

– А как танцуют огненные фейри?

Я тут же воображаю изумительно прекрасных созданий с ярко-изумрудными глазами и огненно-рыжими волосами в алых платьях и блузах, пляшущих в огне костров.

– Их танцы очень запутанные, в них много разных шагов и фигур. Разучивать танцы фей довольно сложно, но танцевать их, когда научился… забавно.

– Они чем-то похожи на гарднерийские танцы?

– Нет, – качает он головой, мимолётно улыбаясь. – Ваши танцоры такие… скованные, зажатые.

Я притворно хмурюсь. Кто бы говорил – от самого улыбки не дождёшься. Однако он прав, гарднерийцы во многом слишком строги, да что там строги, просто жестоки.

– А я могла бы научиться вашим танцам? – поколебавшись, спрашиваю я.

Он пристально смотрит на меня, будто увидел во мне что-то новое, приятное, и нежно сжимает мою ладонь.

– Я тебя научу. Найдём тихое местечко, просторное, с высоким потолком. – Он лукаво улыбается. – Помнишь тот старый амбар с круглой крышей?

И правда… старый амбар, где часто ночуют беженцы и где в последний раз пол был усыпан страницами из «Книги Древних».

– Потанцуем на страницах из книги, – хитро улыбаясь, предлагаю я. – В знак протеста.

Айвен смеётся моей шутке.

– Неплохая идея!

– Я, наверное, оттопчу тебе ноги скорее, чем попаду хоть по паре страниц.

В глазах Айвена пляшут весёлые искорки.

– Когда мама учила меня, я оттоптал ей все ноги.

Я опускаю взгляд на свои ноги в простых носках и слегка приподнимаю их над полом, прежде чем поставить обратно.

– Айвен, если ты потомок фей, почему железо никак на тебя не действует?

– Действует.

– Но я следила за тобой на кухне. Например, ты постоянно касаешься железной заслонки.

– И долго ты за мной следишь? – хитро щурится Айвен.

– Ну… довольно долго, – смущённо признаюсь я.

– Мне неприятно касаться железа, – пожимает он плечами. – Если долго держать что-то железное, у меня на коже выступает сыпь. Я лишь на четверть потомок фей, Эллорен. Мой отец – кельт, мать моей матери – тоже кельтийка.

– Значит, отец твоей матери…

– Да, он был чистокровным фейри.

– Твоя мать много рассказывала тебе о своих предках?

Он кивает.

– Она говорила об истории, обрядах… учила меня их языку.

– Ты умеешь говорить на их языке? – изумлённо спрашиваю я.

– Мне не часто выпадает поговорить с кем-нибудь. В наше время это слишком опасно.

– А скажи мне что-нибудь на языке фей, – застенчиво прошу я.

Айвен улыбается как-то по-новому, чувственно, отчего у меня по спине бегут мурашки.

– Что ты хочешь услышать?

– Всё равно. Что угодно. Просто хочу знать, как он звучит.

Айвен задумчиво смотрит на меня и начинает говорить. Я восхищённо замираю. Слова удивительно музыкальные и плавные. Таким я представляла себе и танец фей, неимоверно сложным и одновременно прекрасным.

– Что ты сказал? – потрясённо спрашиваю я.

– Я сказал: «У тебя красивые глаза».

– Ох, – вздыхаю я, заливаясь краской.

Улыбка на лице Айвена тает, и он грустно склоняется ко мне, проводя большим пальцем по моей ладони.

– Плоховато мы с тобой держимся друг от друга подальше.

– Да, ничего не получается, – соглашаюсь я, снова кладя голову ему на плечо.

Язычок его пламени ласково тянется ко мне, и я в упоении подставляю ему мои огненные линии силы. Его пламя обвивает мои невидимые линии, и меня наполняет волнующее тепло.

– Твои линии силы, какие они? – спрашивает Айвен.

Я с трудом перевожу дыхание.

– Они… как ветви дерева, которое растёт во мне, раскинув ветви. Если сосредоточиться на какой-то одной силе, я чувствую её линию, или ветвь. И дотягиваюсь до силы определённого типа, – объясняю я.

Интересно, каково это будет, добраться до его пламени через поцелуй…

– А твой огонь похож на магические линии силы?

– Во мне нет какой-то одной линии, – отвечает Айвен, и его губы складываются в горькую улыбку. – Я весь наполнен огнём.

О Древнейший!

Мне нестерпимо хочется направить на него свою огненную магию, ощутить то, что у него внутри. Под сердцем у меня разрастается комочек тепла, и я изо всех сил стараюсь сдержаться.

– У тебя пять линий силы? – интересуется Айвен.

– Самые сильные – линии земли и огня, – отвечаю я. – Я недавно почувствовала тонкие линии воздуха и воды, но линий света пока не ощутила. У большинства магов нет линий света. Маги света – большая редкость. – Поколебавшись, я спрашиваю: – Ты чувствуешь мои линии силы?

– Только твои линии огня, – признаётся он.

– В этом мы схожи, – задумчиво улыбаюсь я. – В нас обоих живёт огонь.

– Я знаю. – Он поглаживает мою ладонь, и от его прикосновения меня бросает в жар.

– Странно, правда? – спрашиваю я, мечтая ощутить его руки на своём теле.

Его подбородок касается моих волос – Айвен согласно кивает. Я чувствую, как уголок его рта приподнимается в улыбке.

Мне не хочется двигаться. Остаться бы здесь навеки, и пусть моя рука лежит в его ладони, а голова – на его плече.

– Твои братья рассказывали, что ты хотела делать скрипки, прежде чем решила стать аптекарем, – говорит Айвен.

Я только грустно улыбаюсь.

– Наверное, в другом, идеальном мире женщинам позволят вступать в Гильдию ремесленников, – рассуждаю я. – И там я смогу делать скрипки и одновременно быть аптекарем. А мы с тобой будем вместе.

Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Айвена, и мои несбыточные мечты развеиваются, как дым.