Спасибо интернету, и почерпнутым знаниям. Оно конечно помойка, но среди всевозможного шлака, полезного там ой как немало. Не сказать, что Михаилу удалось полностью избавиться от расплывающейся по окружности каемки. Но она стала куда тоньше, и не так мешает обзору. Главное же, он разобрался как можно изменять кратность, и сумел применить это на практике в своей мастерской га заставе.

Михаил опустил подзорную трубу и глянул на скачущий по степи отряд невооруженным взглядом. Километра два, не больше. Направляются аккурат к переходу через топкий ручей с отвесными берегами. Десятку Романова туда гораздо ближе. Тем более, что неизвестные как раз перешли с рыси на шаг.

Вообще-то ему нет необходимости отправляться в разъезды лично. Боярин он или погулять вышел. Но он предпочитал все же участвовать в патрулировании границы. Это способствует повышению авторитета среди молодых дружинников. Тут и ветераны-то заморачиваются таким обстоятельством как личной храбростью и бойцовскими качествами своего командира. Так что уж говорить о парнях, у которых все через край.

Оно ведь как. За кружкой пива воины не только своими подвигами бахвалятся. Но и о сюзерене о своем не забывают. Лихость, мастерство и разумность боярина являются неизменными составляющими гордости дружинников. Служить трусу, неумехе и глупцу радости мало. Вот и катается Михаил раз в месяц в патрулях. В этот раз выбор пал на десяток Добролюба.

Уж год как здоровяк женился на Ксении. А два месяца назад она разрешилась от бремени крепким мальчуганом. К чести товарищей никто ни словом, ни косым взглядом не намекнул на ее прошлое и тот факт, что был ее полюбовником. Все отнеслись к его выбору с уважением.

Было дело, еще в Пограничном, Зван набил морду одному княжескому дружиннику, повторившему сплетню о том, что вдова была близка с князем Матвеем. Бил крепко. Хорошо, что не насмерть. Но вира все одно прилетела знатная. Романов предложил было своему десятнику деньги на выплату, но тот отказался брать деньги от кого бы то ни было. Сам набедокурил, сам и ответил своим же рублем.

— Ну и что ты об этом скажешь, друже? — поинтересовался Михаил у десятника.

— По всему получается возвращаются из степи. Да едут особо не таясь. Даже дозоры на увалы не отправляют. Опять же, уверено тянут к переходу, а значит дорогу знают, — опуская свою подзорную трубу, ответил десятник.

— Так может соседи?

— Не. У боярина Топоркова вои все больше в кольчуге. Ламелляр только у семерых, включая его самого, — помянул он соседа с востока. — У Камышинского только он сам, — не забыл и о том, что на западе. — Здесь же десяток, все как на подбор.

— Вот и я о том же. И как бы ты поступил, не будь меня? — продолжал пытать Михаил.

— Мы здесь не просто рубеж стережем, но и живем, землю пашем. Так что нам до всего непонятного дело есть. Думаю нужно поспрошать, кто такие, и за какой-такой надобностью пожаловали в твою вотчину, боярин. А потому нужно выдвигаться к переходу.

— Согласен. Командуй, десятник.

— Слушаюсь.

К месту поспели раньше неизвестных. Лошадей и тачанку отвели за взгорок, чтобы не мозолили глаза. Михаил и не подумал отказываться от артиллерии. Ну коль скоро есть возможность прикупить. Вот и приобрел себе чугунную пищаль. За дорого.

Оно конечно по массе и габаритам получилась реальная пушка с весьма скромным калибром. Но стальными образцами Пограничный не торговал. Их ладили только для великого князя. Да на вооружении дружины состояло ровно четыре штуки. Пушки так и вовсе были под запретом. Только чугунные на стенах.

Ясное дело, что пищали в обычном пограничном разъезде делать нечего. Она где-то даже сковывает отряд всадников. Но с другой стороны, артиллеристам не помешает практика. Ну и изучить местность, примериться к ней непосредственно с колес. Вот и катаются они в степь через раз. Да палят время от времени, благо запасы газа восполнить не проблема.

Закупил Романов и самострелы с обратными плечами, которые отличали куда лучшие характеристики. Тут ограничений никаких. Но те сугубо для обороны заставы. Прошлый опыт однозначно говорил об их малой эффективности в чистом поле. Если только в серьезном сражении, по большим скоплениям войск. Но охрана границы явно не тот случай.

Спешившиеся бойцы заняли позиции укрывшись в прошлогоднем бурьяне, выстоявшем в зимнюю пору. Да за парочкой кустов, едва пустивших лист. Так себе позиция, но если использовать маскировочную накидку, то получается вполне незаметно. А там, узкий и топкий проход, который враз не преодолеть. Словом, хорошая позиция, чего уж там.

Михаил остался в седле, и лично выехал к переходу встречать гостей незваных. А то как же! Положение обязывает! Даже Добролюб отговаривать от подобной глупости не стал. Только и того, что предложил для порядка, мол, может он пойдет. Ах нет. Ну так и не надо.

При виде Михаила неизвестные насторожились. Подъезжали уже куда медленней, и рассредоточившись. Перебросили из-за спин щиты. К лукам не тянутся. Что в общем-то и понятно. Противника-то пока не видно. В то, что Романов один они явно не верили. Да и кто поверил бы. Наивными юнцами неизвестные не выглядят. Напротив, все сплошь зрелые мужи, чуть не у половины заметная проседь в бородах. Тяжко придется, если дойдет до драки.

— Я порубежный боярин Романов, — повысив голос, представился он.

Вот не хотелось ему становиться Осколовым. Хотя такое предложение и поступило от Всеволодова. То, что новоявленный боярин решил взять себе фамилию по отцу никого не удивило. Такое на Руси повсеместно, с введением новых правил.

— Это мои земли. А кем вы будете? И что тут делаете без моего на то ведома? — продолжил он.

— Люди проезжие. Идем своей дорогой, никого не трогаем, — так же повысив голос, ответил воин, бывший во главе отряда.

— Чьи будете? Что везете? Я желаю осмотреть ваших вьючных лошадей, — продолжил Михаил.

— С чего бы это? — возмутился старший.

— Чудак человек. А ну как вы купцы и везете товар беспошлинно. В этой вотчине я хозяин, а потому обходить себя не позволю.

— Нет у нас товара. Только припасы.

— Вот я и погляжу.

— А силенок-то достанет?

— Не переживай, за этим дело не станет.

В этот момент к старшему приблизился один из седобородых воинов, и легонько кивнул в сторону одного из кустов. Ясно. Кому-то там из дружинников Михаила не сиделось спокойно и он выдал себя движением. Потом нужно будет наказать за нерадивость. Без фанатизма, но так, чтобы запомнил. Ну, а так-то ничего страшного. Не идиоты же они, чтобы полагать, что Романов один. И кусты для укрытия видятся в первую очередь.

— Ну подъезжай, — предложил старший.

— Не пойдет, — покачав головой возразил Михаил. — Пусть двое твоих воев переправят сюда вьючных лошадей.

— Не много о себе думаешь, ПОРУБЕЖНЫЙ боярин? — сделав ударение на первой части титула, возразил старший, и продолжил. — Иль от свалившегося на тебя счастья голова закружилась.