— Нет, Павик. Я запрещаю.

Трое спорщиков развернулись к дверям.

— Но, папа, ты понятия не имеешь...— начал Павик.

— Ошибаешься,— отрезал Ренн Тарен.— Я был у себя в кабинете и не закрыл дверь. И прослушал весь разговор, который не делает вам чести. И вот что я скажу тебе, сын. Ты не будешь звонить в КорБез.

— Но, Ренн...— подала голос Сэра Тарен. Супруг заставил ее замолчать одним взглядом.

— Сэра, мне надоело, что ты пользуешься собственной дочерью, чтобы забраться повыше по общественной лестнице. Бриа из дома убежала по большей части из-за тебя. А посему — остановись. Ты меня поняла?

— Ренн! — возмущенно выдохнула хозяйка дома.— Как ты смеешь разговаривать со мной подобным тоном?

— Потому что я сердит, крайне сердит! — рыкнул отец.— Ты что, вдруг ослепла? Не понимаешь, какой опасности подвергалась твоя дочь на Илезии? Так смотри!

Отец за руку подтащил Брию к креслу и сунул ее ладони под нос своей жене.

— Хорошенько смотри! Видишь ее руки? Шрамы видишь? Тамошний народ дурно обращался с нашей девочкой, ее сделали рабыней. Она могла погибнуть, Сэра, если бы не Хэн. Я благодарен этому мальчику, даже если тебе не хватает порядочности это понять! Он хороший парень, и я говорю, что Бриа не могла отыскать себе кого-нибудь лучше него.

— Но...— заламывая руки, госпожа Тарен ударилась в слезы.— О Бриа, милая, твои бедные ручки...

— Ни слова больше, Сэра! Я запрещаю.

Его супруга утонула в розовом кресле и слезах, но хотя бы плакала молча. Ренн Тарен повернулся к сыну, готовый к новой схватке.

— Павик, ты становишься таким же снобом, как твоя мать. От тебя я тоже устал,— Ренн смерил отпрыска взглядом.— Вы рассуждаете о человеке, который рискнул собственной жизнью, чтобы спасти нашу дочь. Хэн Соло — честный и порядочный юноша. Он напоминает мне меня самого. И в моем прошлом случались вещи, которыми я не горжусь. Мальчик заслуживает шанса на новую жизнь, а не тюрьму. Ему нужна наша благодарность, а не звонок в КорБез.

Воцарилась тишина, во время которой Бриа, всхлипнув, обняла отца

— Спасибо! * * *

Хэн в несколько кругов обошел особняк Таренов и как раз возвращался, когда увидел, что кто-то бежит к нему по аллее. Это была Бриа, и она волокла внушительных размеров дорожную сумку. Хэн посмотрел в лицо девушке и остановился.

— Это что?

— Пошли,— сказала Бриа.— Пока меня не хватились. Мы уходим. Я не верю Павику, он может позвонить корбезовцам у папы за спиной.

Хэн без дальнейших расспросов повернул к станции.

— Ты сбежала тайком?

— Оставила записку. У меня большой опыт. Ты перевел деньги на Корускант?

— Да, без проблем.

Некоторое время они шагали молча.

— Когда-нибудь,— вдруг произнесла Бриа,— я захочу узнать всю правду. Ненавижу подобные сюрпризы, Хэн.

Он вздохнул.

— Надо было сразу все выложить... я расскажу. Все. Даю слово. Ну не привык я доверять кому-то!

— Это точно,— сумрачно подтвердила Бриа.

— Значит, твой отец заступился за меня? Здорово.

— Папа говорит, что ты напоминаешь его самого в молодости,— Бриа слабо улыбнулась.— А я и не знала, что он вел бурную жизнь на Внешних территориях.

Хэн рассеянно кивнул и протянул руку к сумке.

— Прости меня, я? Можно, я понесу?

Ему без возражений уступили ношу.

— Не бери в голову. Все равно глупо было сюда приезжать.— Бриа помедлила, но

все-таки взяла Хэна за руку.— Ну вот, мы опять только вдвоем, ты и я.

Пилот кивнул.

— А мне именно так и нравится, солнышко...

Полет до столицы прошел без неожиданностей. Верный слову Хэн терпеливо излагал подруге историю своей жизни, ничего не утаивая и без прикрас. Ему не хотелось оглашать многие подробности, как и признавать давние грехи, но он был честен. Сначала Хэн опасался, что его прошлые художества отпугнут Брию, но та развеяла страхи, заявив, что теперь, когда она знает правду, любит Соло еще больше, чем прежде.

Пятидневный вояж показался им долгим. К тому времени как пассажиров выгрузили на орбитальной пересадочной станции, одной из немногих, которые обслуживали город-планету, Хэн порядком заскучал.

На станции путешественникам сообщили, что здесь они пересядут в челноки, а уж те отвезут их в космопорт. Хэн удивился, узнав, что на планете практически не найдется свободного клочка земли, на который уже не втиснули небоскреб.

— Незастроенное пространство есть только на площади Монументов,— объяснил им стюард,— Там можно прикоснуться к вершине единственной оставшейся свободной горы. Все остальные тоже заняты зданиями.

Хэн пришел к неутешительному выводу, что в столицу свезли дома, небоскребы, башни, площадки, мостики, надстройки, переходы, балконы и террасы со всего света. Одни здания стояли на крышах других, прохожие терялись в колоссальном лабиринте. Город-планета булькал и бурлил, как котел с овощным рагу.

Когда стюард с надеждой спросил, не закончились ли вопросы, Хэн немедленно поднял руку.

— Вы говорили, что самые высокие крыши расположены больше километра над уровнем улицы. А что внизу?

Стюард лайнера лишь покачал головой.

— Поверьте мне на слово, молодой человек, не стоит этого знать. Там никогда не светит солнце. Свежего воздуха там тоже нет, там сложился влажный и весьма нездоровый микроклимат. По стенам течет вонючая жижа. Переулки кишат гранитными слизняками, червями, теневыми кляпцами... но хуже всех — деградировавшие разумные существа, недостойные даже называться людьми. Эти троглодиты едят мертвечину. Отвратительно!

— Во как! — шепнул Хэн на ухо Брии.— Подходящая для меня компания!

— Прекрати! — зашипела в ответ девушка, давясь смехом.— У тебя такой грязный язык...

— Что верно, то верно! — самодовольно ухмыльнулся Соло, откидываясь на спинку кресла.— Я невозможен. Понятия не имею, как ты со мной ладишь.

— Можно подумать, я знаю! — хмыкнула Бриа.

В ожидании транспорта на «поверхность», они пробились к обзорному иллюминатору.

— Она похожа на драгоценный камень,— восторженно прошептала Бриа.— Все эти освещенные здания...

— На камень-коруска,— уточнил Хэн.— Может быть, поэтому ее так и назвали?

Они стояли в очереди за разрешением погрузиться на челнок, когда один из служащих заинтересовался бластером Хэна.

— Попрошу меня извинить, господин, вам придется сдать оружие. Оно запрещено к ношению на Корусканте.