Плевать! Сейчас мне плевать, даже если кто-нибудь услышит!

Этой ночью я отказала Маркусу, сославшись на то, что здесь слишком много людей, которые могут нас услышать. А теперь мне плевать, даже если мы соберём целую толпу зрителей. Лишь бы только это никогда не заканчивалось…

Исабель

Я ужасный человек… Хуже меня просто нет… Моя любовь к Кирану – она… разрушающая. Потому что из-за неё они с Маркусом больше не друзья. Потому что Маркусу будет больно, когда он узнает обо всём… Своим подлым поступком я разрушила всё, что между нами было.

Тихо лежу на боку в нашей палатке, наблюдая за безмятежно спящим Маркусом, и моё сердце сжимается от боли. Я не могу повернуть время вспять. Но если бы могла, то вернулась бы не в ближайшее прошлое – на час назад в тесную душевую, а в свои восемнадцать лет, когда передо мной стоял выбор. И на этот раз я бы выбрала правильно – просто уехала бы в Огайо… А вернулась только после окончания колледжа. Не приезжала бы даже на летние каникулы, и в Милфорде все забыли бы обо мне. И лишь после окончания колледжа навестила бы родителей и Кирана с Маркусом.

Наверняка к тому моменту у них были бы девушки или даже жёны. А их дружба оставалась бы крепкой. И я смогла бы дружить с обоими, не выбирая между ними. Ведь они оба дороги мне, каждый по-своему.

Однако я не могу повернуть время вспять…

Когда Маркус начинает возиться и уже готов открыть глаза, я свои захлопываю и притворяюсь спящей. Не могу признаться ему в содеянном! Пока не могу…

Чувствую, как он с нежностью касается моей щеки и ощущаю его взгляд на своём лице. Потом Маркус почти беззвучно покидает палатку. Из уголков моих глаз текут слёзы, и я рада, что он этого не видит.

Ненадолго проваливаюсь в сон, а потом Маркус меня будит и говорит о том, что я могу прозевать потрясающие волны. Медленно качаю головой, не открывая глаз.

– Я неважно себя чувствую, – морщусь, словно от боли. – Катайтесь без меня…

– Ис… – начинает было он, но резко замолкает.

Открываю глаза, чтобы взглянуть в его лицо.

– Ты врёшь про самочувствие, потому что не хочешь кататься с Кираном, ведь так?

Боже… Он видит меня насквозь!

– Да, – тихо соглашаюсь.

– Я могу это понять, Исси. Только не надо пугать меня болезнью, хорошо?

И мне становится не просто стыдно, а чертовски, невыносимо стыдно! Я обманываю самого лучшего в мире парня! И мне не место рядом с ним. Он достоин лучшего, большего…

– Маркус, я…

Что – я? Как сказать? Как признаться?

– Пошли, дружище, пусть она валяется и пропускает лучшую в мире волну, – слышится голос Кирана, а потом и он сам появляется в палатке.

Парень невозмутимо подмигивает мне, но в глубине его глаз затаилась тоска. За беспечной маской, которую Киран старательно натягивает на лицо, я вижу его таким, каким он был этой ночью. Уязвимым. Влюблённым. И готовым на всё ради этой любви. Даже потерять Маркуса. Предать своего друга…

Киран тянет Маркуса наружу, словно пытаясь остановить мою исповедь. Они негромко переговариваются, а потом уходят. Наверное, за досками, которые лежат в кузове пикапа на стоянке.

Бессонная ночь и переживания напрочь лишили меня сил, и я вновь проваливаюсь в сон…

Мне снится Маркус. Он ждёт меня у алтаря, за его спиной стоит священник, а я иду к нему под ручку с Кираном. В белом платье, как и положено невесте. Только вот на моём пути вырастает зеркало. И в его отражении я себя не вижу. Кого-то другого Маркус берёт в жёны. А я всё ещё держусь за руку Кирана, не желая его отпускать.

Даже во сне сознание подсказывает мне, как нужно поступить. Но наверняка я слишком труслива, чтобы сделать это сию минуту. Мне просто нужно время…

Я не знаю, сколько времени провожу в царстве Морфея, но когда просыпаюсь и всё-таки покидаю палатку, пляж кажется пустым. Потому что почти все – на волнах. Моя доска лежит рядом с палаткой, уже намазанная воском, потому что Маркус, как и всегда, обо мне позаботился.

Возвращаюсь в палатку, достаю косметичку и отправляюсь в душ. Приводя себя в порядок, старательно блокирую все мысли о прошлой ночи. И даже убеждаю себя в том, что у меня получается.

Переодевшись в купальник боди, подхватываю доску и иду к воде. Волны, и правда, отличные! Появляются гребешки высотой в ярд и даже больше, а время от времени подкатывает волна, которая закручивается в спираль.

Забегаю в воду, бросаю доску и ложусь на неё животом. Начинаю быстро работать руками, чтобы отплыть подальше и чтобы меня не выкинуло на берег. Кирана и Маркуса вижу сразу. Они сидят на своих досках в ожидании большой волны. Многие сёрферы довольствуются тем, что есть, и отлично проводят время. Но моим друзьям, похоже, не хватает настоящего адреналина. Вид у обоих скучающий.

Подплываю к ним и тоже сажусь по центру доски, свесив ноги в воду.

– Хорошо, что ты всё-таки присоединилась к нам, – сияет Маркус. – Те ребята, – кивает на компанию Дэйва, – сказали, что вскоре ветер переменится, и начнётся шторм.

Смотрю в сторону компании того самого странного Дэйва и качаю головой. Вообще-то, я не очень доверяю этим парням… Но если речь идёт о сёрфинге, они всё-таки похожи на людей, которые знают, о чём говорят.

– Надеюсь, что это не будет слишком опасно.

Обращаюсь только к Маркусу, игнорируя Кирана. Не смотрю на него. Не говорю с ним. И плавлюсь от его взгляда, которым он прожигает моё лицо. Практически проделывая дыру в теле. А потом ещё и говорит с ухмылкой в тоне:

– Опасно, это когда ты новичок, Ис. Но мы-то знаем, как ты катаешься.

Приказываю себе не реагировать на его реплику. Однако со своим сердцем я ничего не могу поделать – оно радостно трепещет от этого комплимента. Ведь когда мы были детьми и только учились держаться на досках, Киран жёстко высмеивал меня и называл неуклюжей. Мама, пытаясь утешить, предположила, что он таким образом просто дёргает меня за косички. Я её тогда не поняла. И она, улыбнувшись, объяснила: «Очень многим людям, Исабель, намного проще вызвать негативную реакцию, чтобы быть услышанным. Киран смеётся над тобой, чтобы ты его запомнила. Ведь обида помнится намного дольше, чем всё остальное!»

И я запомнила. И сейчас помню всё, что когда-то между нами было. И то, что было этой ночью, тоже помню…

В душевой царил полнейший мрак. Наши тела были влажными от пота. Стоны невозможно было контролировать. Поцелуи пропитались отчаянием…

Прикосновения Кирана становились всё настойчивее. А толчки внутри меня – всё жёстче. Кажется, я кончила трижды… Меня накрывало волной оргазма, тело содрогалось дрожью и тут же обмякало. Однако в умелых руках парня оно практически сразу вновь начинало пульсировать, и всё повторялось снова.