– Не-а, в родных стенах лучше спится, до завтра!

Утром не выспавшийся боярин светился от счастья как новый гривенник, все было понятно и без слов. Мне были предъявлены пышущие жаром бусы, окрашенные в красивый фиолетовый цвет.

– Знать, не обманул ромей, пиролюзит продал! – как заведенный повторял пребывающий в нирване боярин.

– Поздравляю, Андрей Микулинич! Фиолетовые узоры можно и на глиняной посуде выделывать, и глазуровать ее!

– О как! – еще больше обрадовался боярин.

– Но мы марганец переводить на глину не будем, мало его слишком! При сплавлении с литым стеклом если применить пиролюзит в нужной пропорции, то можно очистить стекло, сделав его белым вместо зеленого или желтого!

Услышав это, боярин онемел и чуть не задохнулся от счастья, порываясь все время меня обнять. Когда боярин немного отошел, мы с ним еще малость поговорили. Он уже, можно сказать, сидит на чемоданах, через пару дней отъезжает в Зарой к остальным нашим компаньонам. Я пообещался приехать к ним через пару недель. После чего поехал к себе, не забыв прихватить полмешочка марганцевой руды. Из металлического марганца прекрасная присадка к стальным инструментам выйдет!

Пришло время переговорить с Изяславом Мстиславичем по поводу лелеемых мною планов по созданию нового рода войск – пешей панцирной рати, состоящей из пикинеров, лучников, арбалетчиков и стрельцов. А когда появятся первые пушки, создать еще один род войск – пушкарей. Но стрельцы и пушкари, если брать реальные сроки, смогут стать боеспособными единицами только через два-три года, именно столько времени потребуется на созревание первого урожая на селитряницах. Впрочем, с арбалетчиками тоже пока беда, я их смогу начать вооружать лишь после запуска на металлургическом заводе штамповочных производств. Да и сам завод строится без году неделя, запустить металлургические цеха раньше весны будущего года не получится. Единственное, что радует – не предвидится проблем с вооружением пикинеров хотя бы на первых порах имитационными копьями, деревянные древки каждый боец сам себе может выточить. Доспехов, конечно, до лета следующего года тоже не будет, но главное – начать отрабатывать тактические схемы, на КМБ подтянуть самих бойцов, научить их правильно исполнять и подчиняться приказам – тут будет и без арбалетчиков и прочего геморроя дел выше крыше.

Но всей этой нудятиной заниматься необходимо и жизненно важно, без новых войск, особенно в перспективе монгольского нашествия, никак не обойтись. Думаю, никому не надо объяснять, что меня совершенно не устраивало то, как воюют нынешние пешие рати земского ополчения – неорганизованной толпой, с криками «слава» и с топорами наперевес. Если еще с ратями соседних княжеств так можно воевать и даже побеждать, то с войсками из дальнего зарубежья с таким вооружением и воинским искусством у нас возникнут фатальные проблемы. Нам такой хоккей не нужен!

Соображения подобного толка я и изложил Изяславу Мстиславичу в начале разговора.

– Правильно ли я тебя понял, сыне, – в неосознанной задумчивости зажевав ус, спросил Изяслав Мстиславич, – ты хочешь за листопад месяц[16] набрать три тысячи смердов и людин, причем не общинных, а с княжеских волостей, и до следующего года обучать их своему новому ратному мастерству?

– Да! – согласился я. – Причем две тысячи по весне я отпущу домой – они будут числиться в запасных войсках, то есть посошной рати, вроде ополчений. А одна тысяча человек, лучших из лучших, тех, кому воинская служба дается хорошо и они сами к ней пригодны, я оставлю у себя, служить мне далее в пешей рати.

Князь только что упомянул смердов и людин, разделив эти понятия на две категории, поэтому следует дать пояснения. Здесь есть свой тонкий момент, важный еще столетие назад, но сейчас практически потерявший свою актуальность. Сельское население любой волости делилось на две категории: людей и смердов. Свободное население волости, люди, платили полюдье – общегосударственный налог; смерды были плательщиками дани, которая имела значение военной контрибуции. То есть исторически смерды – это недавно покоренные и обложенные данью племена, в том числе неславянские. Они жили на государственных (княжеских) землях традиционным бытом и внутри своих общин были свободны, но община смердов как целое облагалась данью. Смерды могли участвовать и действительно не раз участвовали под началом князя в военных ополчениях и походах наравне с людинами. Существовали еще и внутренние смерды, то есть представители тех же даннических племен, переселенные в глубь земли-волости на положении государственных рабов. В Смоленском княжестве классические, если можно так сказать, смерды проживали на южных и восточных окраинах княжества. Это были литовское племя голядь, заселявшее верховья Москвы-реки, и племена славянских радимичей – дешнян, проживавших в верховьях Десны и в целом на юго-востоке Смоленской земли. За долги перед князем смерду грозило превращение в феодально-зависимого закупа. Но на данном историческом этапе граница между людьми и смердами сильно размылась, даже сами понятия переплелись. Потому как княжеские тиуны, излишне не утруждая себя всякими абстрактными частностями, взимали одинаковые подати и налоги что с тех, что с других.

Тем временем князь надолго задумался, опустив очи долу.

– У меня к тебе целое море вопросов, – князь повел головой, устремив на меня свой рассеянный взгляд, – ажно голова кружится! О твоих военных новшествах потом послухаю, я уже догадываюсь, что от них будет нести пороховым смрадом, вначале меня о других вещах просвети. Ну, во-первых, почему ты смердов из боярских и епископских сел не хочешь призывать – понятно, они холопии других владетелей. Но зачем ты ограничиваешься только княжескими селами, нанося тем самым нам убыток? Смердов куда выгоднее изымать из свободных общин-вервей, а после службы тех же запасников селить в княжеских селах! Так, глядишь, смерды прознают про то, что на княжеские села призывной урок не распространяется, сами в княжеские волости начнут перебегать. И не только к нам, но и к боярам и епископам, так как из их сел тоже призыва нет, поэтому бояре с попами не должны сильно возмущаться, если свою выгоду поймут.

– Бояре и не должны возмущаться, – вставил я. – Гривны на мою затею будут тратиться не с налогов от Смоленского княжества, а с моих личных доходов, и размещу я полки в Гнёздово, на княжеских землях! Это мои дела и веча не касаются, жителей Смоленска в учебных полках не будет.

– Так-то оно так, но и испуг бояр может пронять от собираемого тобой войска. А если они про свою выгоду прознают, то выгода завсегда может испуг переселить, и в наш с тобой карман больше кун накапает, если в княжеские села свободные смерды общинники побегут. На том и порешим! И не спорь!

– Как повелишь, отец!

– Я так и не понял, чем тебе дружинники не угодили, зачем хочешь их на смердов поменять, от которых одни убытки с учебы будут?

– Сам ведь знаешь, дружинники всегда могут, если им что-то не любо станет, к другому князю уйти. А пешая панцирная рать из простолюдин будет куда как более верна своему князю, просто так из нее уйти нельзя будет, это будет расцениваться как предательство, а за это будет только одно наказание – смерть! – назвал я самую понятную с точки зрения князя причину.