– Ты идешь, Ниса? Не могу больше слышать этот ор… – не глядя на меня, недовольно бросил он.

Я молча встала прямо под круглой лампочкой, что светила белым светом с потолка. На бите были крупные красные пятна. Сомнений не оставалось. Со временем они побледнели, но одна из клякс была ярче других: бордовая, размытая. Я подняла глаза и уткнулась взглядом в широкую спину в белой футболке.

– Тео, – громко позвала я, мой голос звучал механически. Абсолютно безэмоционально.

Он обернулся и встретился со мной взглядом.

– На ней следы крови. – Я не задавала вопрос, а констатировала очевидное.

Он приподнял бровь и наклонил голову набок:

– Говоришь уверенно.

– Это следы крови, – твердо повторила я.

– Не знал, что можно одним взглядом провести судмедэкспертизу, – хмыкнув, ответил он.

– Это кровь!

– Откуда такая уверенность?

– Я видела, как дерево впитывает кровь.

– Ты видела? – сузив глаза, спросил он.

Я пожала плечами и отвела взгляд:

– В Нормандии… однажды Клэр рисовала на доске… кровью. Она заставляла меня смотреть, как делала надрезы на коже.

Воспоминания того дня встают перед глазами, а вместе с ними сердце сжимается от страха, детского ужаса, который я испытала много лет назад… но он все такой же живой. Тео подошел ближе, он всматривался мне в лицо в поисках ответа.

– Охотничьим ножом она вспарывала собственную кожу, будто не чувствуя боли, – проговорила я, – а затем собирала кровь и окунала в нее кисть. Дерево впитывало алую жидкость, оставляя бледно-красные разводы.

– Сколько тебе было тогда лет?

– Девять, но я запомнила на всю жизнь цвет этих разводов.

– Ты рассказала об этом родителям?

Я отрицательно покачала головой.

– Она сказала, что иначе использует мою кровь. Мне тогда впервые начали сниться кошмары…

– Что тебе снилось?

Я отрицательно покачала головой:

– Не хочу рассказывать.

– Родители о них знали?

– Я просыпалась с криками, но никогда не рассказывала подробности… никому. Мама решила, что я слишком впечатлительная. И посмотрела не те мультфильмы на ночь. Со временем я убедила себя, что все случившееся с Клэр всего лишь один из моих кошмаров.

– Мне очень жаль, Ниса.

Я, словно зачарованная, вела рукой по бледным разводам на гладкой деревянной поверхности.

– Кого ты ею избил, Тео?

Он молчал.

– Это тоже была месть?

Тео протянул руку, аккуратно вытащил биту из моих пальцев.

– Это не кровь, Ниса. Скорее всего, на нее попала краска, которой полно в багажнике. Этой машиной пользуется и Аарон. Да и бита его. – Он тепло улыбнулся. – Пошли домой?

– Ты мне врешь?

Я подняла голову и заглянула ему в глаза. Он врал – я знала это.

– Ты часто мне врешь?

– Тебе точно нужен ответ на этот вопрос? – серьезно спросил он.

– Какие дела ты проворачиваешь, Тео? Почему ты не нервничаешь, что в любую минуту может прийти полиция?

– Они не смогут войти в клуб.

– Почему?

– В этом клубе отдыхают люди, которые не хотят встречаться с жандармами.

– Потому что в твоем клубе легко найти наркотики и все остальное, что запрещено законом?

– Никто не распространяет наркотики в моем клубе, – сказал он хмуро.

– Никто, кроме Аарона?

– Это другое… – Тео замолчал и потер виски. – Ради всего святого, Ниса, давай перенесем нашу беседу в более тихое место.

– Если бы ты не разбил стекло, здесь было бы тихо.

– Если бы этот придурок держал руки при себе… вот тогда бы ничего не было, – грубо отозвался он.

– Почему Аарону можно принимать наркотики?

– Он знает, что делает.

– Я ему не нравлюсь – у этого есть причина?

– Он мне как брат.

– Это мне ничего не объясняет, – отозвалась я.

– Аарон, в отличие от нас с тобой, мыслит здраво.

– Хватит говорить намеками и загадками. – Разозлившись, я толкнула его в грудь.

– Сколько тебе лет, Ниса?

– Восемнадцать, – закатив глаза, сказала я, прекрасно понимая, куда именно он клонит.

– А мне двадцать семь.

– Вся причина в возрасте?

Он покачал головой.

– Если бы все было так просто, – с мрачной улыбкой ответил он. – Но твой возраст – напоминание о том, что ты…

– Наивная? Глупая? Чистая?

– Что ты не имеешь ни малейшего понятия, во что ввязываешься.

– Говори конкретнее! – потребовала я.

– Со мной опасно, – глядя мне в глаза, произнес он.

Голубые глаза говорили громче слов. Он смотрел на меня с непритворным сожалением и глубочайшим чувством вины. Я хотела спросить его: что же ты сделал, во что ввязался? Но не успела. Неожиданно дверь в гараж открылась. Красивый винтажный «роллс-ройс» въезжал на парковку.

– Черт, – пробормотал Тео, – прикрой лицо волосами и садись в машину.

Я вопросительно приподняла бровь.

– Быстрее. – Он был серьезен как никогда.

Коротко кивнув, я позволила прядям упасть на лицо и села на пассажирское сиденье «гелика». Я не видела, кто вышел из машины, с кем говорил Тео. Разговор же тонул в ужасающих звуках сирены.

Тео сел в машину спустя минуту. Напряжение, исходящее от него, наэлектризовывало воздух.

– Кто это был?

– Никто. – Он с силой обхватил руль и, сделав резкий поворот, надавил на газ. Машина резко взобралась на подъем, покидая парковку.

– Ни шлагбаума, ни оплаты?

– Парковка лишь для определенных гостей.

– Интересно, что скажет твой гость, когда увидит побитую тачку?

– Поверь, он знает, что заслужил.

– Не боишься, что и он захочет отомстить?

Тео усмехнулся:

– Пусть попробует.

– Его ты явно не боишься… в отличие от того, кто был в «роллсе».

Он ничего не ответил. Машина неслась по полупустым ночным улицам. Фонари и огни озаряли нашу дорогу. Было ощущение таинственности. Тишина в салоне, пустота улиц. Ни одной живой души.

– Хотела бы я жить в этом мире… – пробормотала я себе под нос.

– В каком именно?